К югу от платана | страница 13



Моя компания, носившая название «Милый дом», занималась тем, что находила, скупала и ремонтировала местные развалюхи, а потом за весьма умеренную цену сдавала их в аренду малоимущим семьям. Гордым, работящим людям, которые не желали принимать подачки. На сегодняшний день у меня в активе было четырнадцать домов. Я очень гордилась тем, что делаю, и осознание того, скольким семьям я помогла, наполняло меня удовлетворением, которого я не получала от других областей своей жизни.

– Вот увидишь, какой это будет красавец, когда я с ним закончу, – наконец объявила я, обводя взглядом потертую мебель, пятнистые занавески и ветхие шкафы.

Отец наградил меня долгим взглядом.

– Ладно. Когда планируешь отправить предложение о покупке?

– Чем скорее, тем лучше.

Конечно, я не нуждалась в его одобрении, чтобы определить цену за дом, и все же мне важно было знать, что он меня поддерживает. Тем более что я не сомневалась: как только новости дойдут до матери, папина поддержка станет мне совершенно необходима. Идея купить этот дом ей точно не понравится. Мне твердили, чтобы я не вздумала к нему приближаться, с тех пор как я научилась разбирать человеческую речь.

В последние два года – с тех пор как умерла Твайла Бишоп – в доме никто не жил, что ясно чувствовалось по тоскливой атмосфере, окутывавшей его от треснувшего фундамента до затянутых паутиной потолочных балок. Но я была решительно настроена изменить эту атмосферу вместе с планировкой комнат. Выгнать из дома тоску и впустить в него счастье. Правда, сказать это было легко, а вот сделать – трудно. Мне всегда казалось, что старые дома впитывают в себя эмоции предыдущих владельцев. Разломанные балясины и камин, хмуро взиравший на меня из-под напоминавшей сурово сдвинутые брови покосившейся полки, определенно повидали много горестей и бед.

Вот почему мне хотелось вывернуть дом наизнанку. Починить что-то можно, только если ты точно знаешь, где поломано. Я ласково похлопала лестничные перила, мысленно пообещав, что восстановлю их, сколько бы времени и денег у меня на это ни ушло.

Вдруг со второго этажа донесся какой-то звук, и мы с папой одновременно вскинули головы. Слишком громко для мыши. Может, белка? Только бы не енот! Этих маленьких дьяволов выселить бывает просто невозможно. Однако вскоре все стихло, и папа заметил:

– Дом не слишком изменился с тех пор, как я был тут в последний раз. Постарел, конечно, много новых трещин появилось, но обои те же самые. И диван. И запах табака. Отец Мака, Кобб, дымил как паровоз. Столько воспоминаний сразу нахлынуло.