— Мне казалось, вы и так отстаете.
— Вы прекрасно поняли, о чем речь.
— Представьте себе, нет, — ответил Савит. — Вы не дали мне никакой внятной информации. Пусть заместитель Ронан сообщит подробности.
— Я уже отправил запрос, — отмахнулся директор. — Как я и сказал, ответа не последовало.
— В таком случае, полагаю, дело не такое уж безотлагательное.
— Если только ему открыто не помешали, — возразил Кренник. — Понимаете, там особо не разгуляешься. «Химера» кишит фанатичными последователями Трауна. В таких условиях Ронан связан по рукам и ногам.
— Это тоже о чем–то говорит, — заметил адмирал. — Если все на корабле так преданы своему командиру, значит, он заслужил их доверие и уважение. Советую вам выкинуть Трауна из головы и сосредоточиться на наверстывании графика.
У Кренника в глазах появилось упрямство.
— Какой захватывающий совет, адмирал. Значит, я должен махнуть рукой на безумные поползновения Трауна под боком у моего детища и как ни в чем не бывало окунуться в работу? Вы это предлагаете?
— А что предлагаете мне вы, директор? — не дрогнув ни единым мускулом, спросил Савит. Опыт подсказывал, что лучший способ сбить раздраженного собеседника с намеченного пути — не вливаться в волну его раздражения. — У меня свои обязанности и задачи. Прикажете все бросить, чтобы решать проблему, которую вы даже толком не можете обрисовать?
Долгую секунду Кренник молча мерил его взглядом.
— Вам нравится Траун, верно, адмирал? — в итоге выдал он.
— Траун, как и я, гранд–адмирал, — ответил Савит, пристально глядя на собеседника. Странный вопрос, особенно из уст Кренника. К чему он клонит? — «Нравится» или «не нравится» тут не имеет значения.
— Не имеет, но лично вам он нравится, — подхватил директор. — Вы сошлись на почве искусства: он со своей живописью и вы со своей музыкой. Я когда–нибудь рассказывал, что посещал гала–представление, устроенное вашей матушкой сколько–то лет назад, когда ваше «К звездам» было всего лишь этюдом для одиночного исполнения?
— Не рассказывали, — ответил адмирал. — Не понимаю, при чем здесь…
— Видите ли, быть одновременно талантливым композитором и талантливым исполнителем — весьма редкое сочетание, — заметил директор. — И только чистый гений вроде вас мог впоследствии переработать этюд в полноценную оперу. Вы уже знали к тому моменту, что Палпатин и губернатор Гразлос обожают оперы? — Он небрежно повел рукой. — К чему эти приземленные подробности, спросите вы? Суть в том, что вы привлекли внимание кого надо, обзавелись нужными связями и в конечном итоге получили свое нынешнее назначение. — Кренник благожелательно улыбнулся. — Знаете, мне кажется, не будет преувеличением сказать, что вы обязаны той опере и последующим работам — и прочим знакам признания, которыми осыпала ваши произведения ненасытная корусантская элита, — своей должностью гранд–адмирала.
