— Слушаюсь, сэр. — Ронан не отрывал взгляд от дисплея. Вот оно: флотское досье на Трауна. Неофициальные сводки, которые собирали многие чиновники в Центре Империи, дали бы более полную картину, но частный архив Савита наверняка зашифрован, и взломать его заместителю директора не под силу. — Итак, если он все–таки решит свернуть операцию по истечении недели? — поинтересовался он, вставляя инфокарту в разъем.
— Ваша задача — позаботиться, чтобы он этого не сделал, — ответил директор. — Если не получится, то привезете все его наработки, и впоследствии мы решим проблему своими силами. Еще вопросы?
— Нет, сэр.
— Тогда отправляйтесь, — приказал Кренник. — Траун ждет вас в ангаре. — Вытащив из кармана инфокарту, он протянул ее Ронану. — Это координаты логистического узла, которые вы должны доставить на «Химеру». Траун знает, как расшифровать их.
— Слушаюсь, сэр.
Спрятав карту, замдиректора кивнул на прощание и повернулся к двери.
— Ронан, постойте.
Тот обернулся:
— Да?
— Не упускайте его из виду, — тихо сказал директор. — Ни на секунду. Дураков не берут в гранд–адмиралы, да и интрига Таркина может оказаться с двойным дном.
— Не волнуйтесь, сэр, — уверил его подчиненный. — Что бы Таркин ни задумал, я буду наготове.
* * *
Савит раньше никогда не встречал Трауна, но, как и Кренник, был наслышан о его подвигах.
Теперь же, увидев инородца воочию, адмирал был несколько разочарован.
Само собой, внешность у Трауна была запоминающаяся. Синяя кожа и горящие алые глаза изысканно контрастировали с белым мундиром и золотыми эполетами. Он излучал властность, спокойствие и бдительность, которой не могли похвастаться многие офицеры — даже весьма высокого ранга, — с которыми Савиту довелось вместе служить или просто водить знакомство.
Тут сразу приходило на ум, что из–за цвета кожи и глаз, которые наглядно подчеркивали его принадлежность к нечеловеческому виду, Траун заведомо не мог тягаться с людьми в продвижении по карьерной лестнице. Удивительно, как его вообще взяли на флот. Тот факт, что инородец занял одну из самых высоких должностей, выдавал в нем гения тактики и стратегии.
Но у Трауна был один всеобъемлющий, непоправимый недостаток: он абсолютно не разбирался в политике.
То, как Траун отвечал Креннику и Таркину, явно это подтверждало. Талантливый полководец, любимец Императора рядом с ними казался птенцом, мечущимся в круге от света прожектора.
Савит был готов поспорить на крупную сумму, что Траун до сих пор так и не понял, во что его втянули.
