Рассказ очевидца о гибели Михаила Тверского в Орде (Повесть о Михаиле Тверском) свидетельствует о глубокой религиозности князя-мученика. Это — главный из плодов того воспитания, которое дала сыну княгиня Ксения.
Приведём выдержки из Повести по версии Софийской Первой летописи старшего извода — по мнению исследователей, одной из наиболее близких к утраченному оригиналу произведения (83, 128).
Михаил «роди же ся воистину от блаженныя и преподобный матери великия княгини Оксиньи, его же святая та и премудрая мати въспита в страсе Господни и научи святым книгам и всякой премудрости» (14, 376).
Князь с детства имел привычку перед сном молиться и петь псалмы: «Преподобный же благоверный князь великии Михаило, яко имяше изъмлада, никако же изменяше правила своего, в нощь убо пояше псалмы Давдовы» (14, 385).
Он умел читать и писать. Предчувствуя роковой исход своей поездки в Орду, Михаил отпустил провожавших его до Владимира сыновей, «дав им ряд, написав грамоту, разделив им вотчину свою» (14, 383). В последние часы жизни он «не престающе поя псалтырь, а один отрок его седяше перед ним, прекладая листы» (14, 386).
Все эти достоинства Михаила — лишь обрамление его главной добродетели — готовности следовать евангельскому требованию самопожертвования «за ближних своих». Выступая из Твери против русско-татарского войска Юрия Московского, Михаил подвергает себя не только опасности поражения в битве с сильным противником, но и опасности ханского гнева за сражение с татарами. Объясняя своё решение тверским воинам, князь вспоминает евангельские императивы:
«Братия, слышите, что глаголеть Господь в еуангелии: “Иже аще кто положить душу свою на другы своя, то велик наречётся в царствии небесном”. Нам же ныне не за один друг или за два положити душа своя, но за тол ко народа, в полону суща, а инии изьбьени суть, а жёны их и дщери осквернени суть от поганых. И ныне, аже за толко народа положим душа своя, да вменится нам слово Господне въ спасение» (14, 379).
Помимо глубокой религиозности княгиня Ксения научила сына и некоторым житейским добродетелям. Михаил воздерживался от пьянства и похоти, «тем и любим бе материю своею преподобною Оксиниею, беше бо послушлив въ всем матери своей» (20, 36).
