«Выход книги, посвящённой благоверной княгине Ксении Тверской, в схиме Марии, приурочен к 700-летию со дня блаженной кончины этой выдающейся женщины, воспитавшей не менее выдающегося сына, святого благоверного князя Михаила Ярославича Тверского, и внёсшей немалый вклад в развитие самого Тверского княжества, будучи регентшей при своём знаменитом сыне в период его детства и отрочества»(52, 5).
Писать биографию княгини Ксении — как, впрочем, и любого из русских святых — пером историка гораздо сложнее, нежели пером агиографа. И если для первого необходимы более или менее надёжные исторические источники, то второй может заменить их обычными житийными клише. Несколько утрируя, скажем, что можно написать житие святого, о котором практически ничего не известно. (Множество таких житий содержат, например, макарьевские Четьи минеи — энциклопедия русской святости времён Ивана Грозного).
Аннигиляция — по-латыни значит «уничтожение», «исчезновение». Энциклопедия пояснит нам, что это «один из видов превращений элементарных частиц, происходящий при столкновении частицы с античастицей. При аннигиляции частица и античастица исчезают, превращаясь в другие частицы...» (118, 61).
Применительно к исторической биографии Михаила Тверского явление аннигиляции состоит в том, что, работая с источниками, историк желает получить конкретный ответ на свои вопросы (частица «да»). Вместо этого он неизменно получает отрицательный ответ (частица «нет»). Таким образом, частица «да» сталкивается с частицей «нет». Дальнейшее — по законам физики. «...Частица и античастица исчезают, превращаясь в другие частицы»... Эти «другие частицы» — логические построения, основанные на интуиции автора и его общих представлениях относительно мотивации поведения людей данного общества, а также — на понимании автором стоящей перед ним творческой задачи. Эти построения, где грань фантазии так соблазнительно близка, — пожалуй, самые тонкие инструменты в распоряжении историка. Вооружившись этими инструментами, обратимся к биографии княгини Ксении Тверской.
На уже известной читателю миниатюре Хроники Георгия Амартола рядом с изображением князя Михаила представлен и образ матери святого — княгини Ксении Юрьевны. Но если оригинальные черты лица Михаила сохранились довольно чётко, то образ Ксении состоит из одного очертания женской фигуры с покрытой головой и молитвенно воздетыми руками. Всё прочее стёрто временем и прикосновением множества рук читателей книги. Именно такой — в виде лёгкого контура — и осталась княгиня Ксения Тверская в русской истории.
