— Ладно, ГУВД Москвы, надеюсь, знаешь, где это, — объявил Олег, усаживаясь на заднее сиденье.
— Не думай, что это будет стоить тебе дешевле! — ухмыльнулся таксист, вскочил за руль, и машина резко тронулась с места.
Орущие и размахивающие руками тётки остались позади.
— Ты бы своего водилу взаправду «бомбить» отправил. У него это классно получается, — усмехнулся Олег.
С зеркала заднего обзора на него лукаво поглядывали озорные глаза «таксиста».
— Здорово, Олежа! — в голосе «профессора» было столько теплоты, что Островецкий на мгновение смешался.
— Здорово, командир! — нарочитой грубоватостью Олег попытался замаскировать проскальзывающие в голосе нотки нежности. — Видишь, как встречаемся? Даже обнять друга не могу. На своей земле приходится вести себя, как партизанам…
— Не журысь, козачэньку! Успеем ещё и наобниматься, и водочки попить. Вот только дело сделаем…
Тираду «профессора» перебил телефонный зуммер. Тот открыл крышку «бардачка» и вынул оттуда трубку радиотелефона. Поймав удивлённый взгляд Олега, он горделиво подмигнул: так-то, мол, это тебе Москва, а не какой-нибудь занюханный Мухосранск…
— «Первый»! — коротко бросил в трубку «профессор». Выслушивая доклад, он всё больше мрачнел. — Олег, ты был прав. Моя «наружка» сообщает, — он кивнул на трубку, — тебя ведут от самого аэропорта. Весьма профессионально — двумя машинами: белой «восьмёркой» и зелёной «Волгой». Она сейчас как раз за нами. По всей видимости, это «смежники»[22].
— Час от часу не легче… То вояки, то чекисты… Боря, ты можешь мне объяснить, что происходит? Я расследую обычное уголовное дело, а меня пасут, как американского резидента…
— Ну, дело-то не совсем обычное. Не так уж часто в мирное время средь бела дня убивают полковников…
— Средь тёмной ночи, — хмуро уточнил Олег.
— Сути не меняет. Ты был прав, дело не в полковнике, а в том, что было при нём.
— У меня же первая категория допуска. Ну, найду я похищенное у полковника, передам им по описи, и дело с концом. Нужны мне их долбаные секреты, как танцору яйца! Зачем весь этот сыр-бор?
— Не знаю, разберёмся. А пока возьми папочку у себя на заднем сиденье, почитай, я там тебе кое-какие бумаги подготовил.
Олег вынул из лежавшей на сиденье пластиковой папки несколько листов исписанной мелким, убористым почерком бумаги и углубился в чтение.
«Профессор» бросил на него короткий, полный жалости взгляд. Перемены в друге поразили его. Он вспомнил, как год назад по пути в Сочи Олег с женой заехали к ним в Москву. Жёны — весёлые, общительные украиночки — быстро нашли общий язык. Вчетвером много гуляли по Москве, потом застолье не даче. Было много шуток, песен под гитару. Олег блистал красноречием, поблескивая своими иронично-весёлыми карими глазами. Нет, ирония во взгляде осталась, но теперь вместе с ней в уголках глаз поселилась жгучая тоска, и от этого Борису было не по себе. Он испытывал какое-то непонятное чувство вины перед другом. Поэтому, когда сегодня рано утром Олег позвонил ему со своей проблемой, он, не задумываясь, согласился помочь.
