— Эх, нет в тебе аристократизма, Ояринь!
— Нет во мне снобизма! Короче, ты как хочешь, а я не аглицкий лорд. Пускай мне будет хуже! — Ояр бросил себе в кружку пять или шесть кусочков рафинада. — Вот теперь другое дело, а то — моветон, моветон… — он блаженно растянулся на стуле, — Олежа, я закурю?
— Да кури уж, что с тобой поделать?
Ояр достал из кармана пачку «Примы». У Олега округлились глаза.
— Я же утром купил тебе пачку «Элиты»! Ты что, уже всё скурил?!
— Ну, ребят немного угостил, — глядя в наливающиеся гневом глаза Олега, извиняющимся тоном произнёс Ояр. — И жрать сильно хотелось — вот и перебивался куревом…
— Да тебя легче убить, чем обеспечить сигаретами! Пачку — за полдня!
— За день…
— Не торгуйся — не на базаре! Практически за полдня! Что ты с собой делаешь? Думаешь, здоровье вечно?!
— Олежа, не грузи! — Долгоногов вынул из кармана мундштук, вставил в него сигарету, прикурил и блаженно затянулся. — Кайф! Как, в сущности, человеку мало надо — выпил, закурил — и блаженство…
Олег махнул рукой. Спорить с другом в данный момент было бесполезно.
— Слушай, а что ты задумал? — Ояр внимательно смотрел на Олега. — Ты же едешь в Москву не просто отираться по инстанциям?
— Конечно, нет! У меня всё из головы не выходит этот удар ножом. Ты помнишь, в каком положении находился труп? Такое впечатление, что Митрофанова перед ударом убийца развернул к себе, словно хотел посмотреть ему в глаза.
— Или, чтобы полковник заглянул смерти в глаза…
— Это ничего не меняет. Ведь проще было бы, подкравшись сзади, нанести удар в спину. И тогда покойник лежал бы либо на груди, либо на спине, но в противоположную ходу движения сторону.
— Логично. Ну, а если полковник сам обернулся к убийце? Допустим, услышал шаги или почувствовал что-то?
— Тогда он попытался бы как-то защититься, а на это ничего не указывает.
— А если просто не успел?
— Возможно, но, понимаешь, Ояринь, у меня такое чутьё, что это месть. Мне кажется, что убийца хотел, чтобы полковник в последний миг своей жизни понял, за что его убивают.
— Значит Татаринцев или Яковлев?
— Ну, только если они сами убивали. Если же наняли исполнителя, то — не катит. У наёмника нет никаких личных мотивов, ему проще заколоть сзади и слинять по-тихому. Нет, тут кто-то третий, кого мы совсем не знаем. Я чувствую, что разгадка — в прошлом полковника. Вот я и еду покопаться в этом прошлом. А обратиться в Москве мне есть к кому. Помнишь, я тебе рассказывал про Борьку Щербакова — моего афганского друга?
