– Извини, – тихо говорю я. – Я просто... могу я навестить тебя?
Он, должно быть, чувствует, что в моем голосе что-то не так, потому что в следующий раз, когда он заговорил, он уже проснулся.
– Конечно, – говорит он. – Все в порядке?
Я смотрю на свою больничную рубашку и капельницу на руке.
– Нормально, – отвечаю я. – Я просто скучаю по тебе.
– Ага, – говорит он. – Конечно, скучаешь.
Я прощаюсь и заканчиваю разговор.
Десять минут спустя я иду по бульвару Сан-Висенте, на мне только больничный халат, который завязывается сзади и распахивается при дуновении ветерка, показывая всему миру мои ягодицы. На мне нет обуви, ничего, кроме телефона, который я сжимаю в руке. Сейчас три часа ночи, и на улицах довольно тихо, моими единственными спутниками являются случайная бездомная женщина, толкающая тележку, и мягко шелестящие пальмы, которые выстроились вдоль улицы, возвышаясь надо мной.
У меня все болит внутри, полное опустошение от моих мстительных происков почти невыносимо.
Но я вынесу это. Потому что я отказываюсь сломаться. Они не сломят меня.
В конце концов, я боец. И этот бой только начался.
Ярость и одиночество пылают в моей груди, я держусь в тени и пробираюсь к квартире Эллиота.