Когда матрас рядом с ним просел, оборотень напрягся, теша себя надеждой дать мне отпор в случае необходимости. Глупый волчонок… Шокового ошейника на нем нет, шея полностью открыта и отказаться от удовольствия — и мелкой, но чувствительной гадости — я не могу. Он почти успевает уловить движение, но только клацает зубами, когда я не даю ему цапнуть себя за руку, вцепляясь в горло, сжимая не до удушья, но достаточно ощутимо. А пульс-то частит.
— Ты меня боишься? — втянуть воздух рядом с тонкой кожей.
— Не дождешься, я тебе вчера все сказал, — рычит он.
— Боишься, сердце колотится как у добычи перед охотником. А вот станешь ли ты игрушкой на один раз или любимым питомцем — зависит от тебя, мой хороший.
Если бы я собралась вскрыть ему глотку, он бы отнесся к этому спокойнее, чем к неспешному вылизыванию шеи, чередующемуся с укусами и засосами. Наливающиеся цветом следы заставляли урчать от удовольствия и думать о том, что все-таки дальнее родство ведьм с оборотнями проявляется в такие моменты, есть у нас общие инстинкты, хоть мы и разошлись миллионы лет назад.
— Ты просто сама пытаешься отрицать свое настоящее желание, ведьма, — внезапно урчит он над ухом.
— Это что же я пытаюсь отрицать? — помню вчерашние его слова, понимаю, на что намекает.
Но, мой дорогой, подловить на этом меня не выйдет. Я перед собой честна. Именно поэтому стаскиваю с него повязку и, пока тот привыкает к достаточно яркому свету, удобно устраиваюсь на нем сверху, будто бы случайно принимаясь елозить. Просто устраиваясь удобнее, да.
— Я свои желания признаю, а вот ты себя обманываешь. Тебе ведь тоже этого хочется.
Ни слова против правды. Я была готова пройтись по нему заклинанием, но то ли его перед "доставкой" накачали магией по самое "не балуй", то ли все-таки где-то глубоко он считал меня привлекательной, но сидела я на однозначно ощутимом крепком стояке.
— Хочется ведь? — двигаю бёдрами вперёд-назад.
— Д… Нет, — он с шумом вытягивает воздух.
Вот сейчас, с потемневшим мутным взглядом, он ещё красивее. Вытягиваю руку в сторону тумбочки, в ладонь влетает плоская коробка. Щелчок крышки и я уже перебираю в пальцах длинную, не очень широкую полосу тёмной кожи. Оборотень низко рычит, когда я тяну руки к его шее, но ошейник я все-таки на нем застегиваю. Хорошо выглядит. Застежка на "украшении" исчезает, не давая возможности снять самостоятельно, а я начинаю ощущать потоки его магии, странной, отличающийся от того, что я ощущала раньше. Спокойно сидеть сложно, а волк старательно смотрит в сторону, хотя алые пятна на щеках и покрасневшие уши выдают его с головой.
