С удовлетворением подхожу к жертве. Выделившийся в кровь в больших дозах адреналин возбуждает и пьянит. Радость и жалость вперемешку. Оленёнок с небольшого бычка и весит не менее ста килограммов, но я без усилия гружу тушу на плечи.
Когда подошёл к дереву, где сидит Семён, тот прыгает вниз. Глаза лезут на лоб от удивления:
— Я думал, вы умом тронулись, — искренне лепечет он, — действительно, олень. Неужели копьём?
— Ты меня обескураживаешь своей непосредственностью, — чего нового видел, сидя на дереве, — подковырнул приятеля.
— А, муравьи покусали, да ещё клопа случайно раздавил, неприятно очень.
— Настрадался, значит, — сочувствую я. — Теперь пора домой. Бери оленёнка за задние ноги и потопали. Наверное, нас заждались, да и темнеть скоро будет. Не хочу проводить ночь в этой чаще.
— Зачем за ноги, привяжем к копьям, легче нести будет, — с мудростью изрекает сероглазый увалень. С уважением смотрю на него. Какая цепкость ума!
Под вечер, обливаясь потом и, морщась от боли в плечах, подходим к спуску в наш лагерь. Надо думать, по нашим ощущениям, к концу маршрута, зверь стал весить больше тонны.
Я с удовлетворением повожу носом, ощущаю запах дыма, похоже, коптильня работает на полную мощность. Ай, да Катерина! Я уверен, подстрелила большую рыбу. Глотаю слюнки, сильно хочется, есть и пить.
Качаясь от усталости, начинаем спуск. Внезапно пахнуло потом и слышится голос:
— Это, типа, неандертальцы? Мы рады вас видеть, сапиенсы.
Из-за скалы на тропу выходят два мускулистых парня. Я узнаю их, они из группы Вилена Ждановича.
— А, вы знаете, вход и выход платный. Поэтому бросайте вашего козла и можете проходить, — нагло, играя мышцами, заявляет один из них.
— Оп па, смотри, быстро освоились, — удивляюсь я. Злость вскипает в груди и вот-вот изольётся как лава из жерла вулкана. Знаю, добычу не отдам, убью их, но не отдам.
Видно, что-то ощутив, один из них лихорадочно достаёт пистолет:
— Козла на землю! — с угрозой говорит он, но я чувствую, голос наглеца дрогнул.
— А, что вы будете делать, батенька, когда патроны кончатся, всех не перестреляете. И, к тому же, это не козёл, а оленёнок, — я хладнокровно освобождаю копьё от пут коры лианы. Ещё мгновение и проткну мразь, но не успеваю. Внезапно очнулся Семён, видно пришло время подвигу. С воплем испуганного зайца, размахивается дубиной и врезает по голове бандиту. С сожалением понимаю, парень перестарался. Голова с противным хрустом позвонков откидывается назад. Не жилец, я лишь шмыгаю носом.
