— Брось их, — зло кричит Альмина, — вернёмся в замок, ещё возьмёшь! — Как же так, пол кармана высыпалось?! — едва не плача вскакивает Игнат и, шмыгая носом, старается нас догнать.
Семёна Васильевича совсем не заботит то, что мы ещё … не совсем взрослые, несётся во всю кошачью прыть, только листья вылетают из-под сильных лап. Он всё глубже и глубже углубляется в тайгу, никогда не думал, что могут существовать на свете такие глухие, заповедные леса. Вокруг высятся величественные кедры, под ногами стелется разлапистый папоротник, часто на дороге попадаются поверженные гиганты, отжившие свои тысячелетия огромные деревья. Сейчас они все во мху, кора разваливается, снуют по ним различные усатые жуки, из многочисленных отверстий выползают личинки, гусеницы и черви. Кот аккуратно их оббегает, вероятно, знает все лазейки, дорога ему известна. Безусловно, если бы мы самостоятельно отправились в путь, через десять минут уже плутали бы по лесу.
Вскоре мы сбавляем шаг, нет больше мочи бежать за полосатым котом. А он всё не сбавляет темпа, вот, последний раз мы видим его толстый зад с пушистым хвостом и Семён Васильевич исчезает в густых зарослях.
Останавливаемся, не можем никак отдышаться, пот заливает глаза, лёгкая когда-то кольчуга становится, словно чугунной и тянет к земле. Игнат вновь по дороге растерял часть золотых монет и в бессилии едва не плачет. Я кошусь на него, хочется высказать ему по поводу безграничной жадности, но глядя на его лицо, становится жалко. А ещё, ему здорово мешает длинная сабля, и сапоги-скороходы — постоянно цепляются за все попадающиеся на пути препятствия, в итоге, он первый рухнул как подкошенный между корней лесного гиганта. Катя всё ещё порывается бежать, но глядя на всех нас, надменно вздёргивает нос и … валится рядом с Игнатом.
— Сусанин усатый, кот жирный! — в сердцах выговаривает Игнат. — Ну, и куда он нас завёл? В самую чащу! Как дорогу найдём?
— Не ругайся, вдруг Семён Васильевич не заметил, что мы отстали, — неуверенно произношу я, присаживаюсь с друзьями и моментально заваливаюсь спиной к шершавому стволу дерева. Рядом, пыхтя и постанывая, сползают Юра с Витей, одна лишь Альмина осталась стоять на ногах, но дышит так же тяжело, как и мы все.
Что-то мне становится и вовсе не уютно. Мы в самой гуще тайги, даже не понятно, что сейчас, ранний день или ближе к полудню, солнечные лучи не проникают сквозь густую листву и ощущение, что сейчас пасмурный день или даже вечер.
