Конечно, его звали не Собиславом. Не всегда. Это было второе новое имя, данное вслед за первым — эмиссар Гамбит. Лучший из агентов влияния высшего уровня в догорающем мире, он внедрился в систему Бравой Вольности и прошёл путь от безликого человека в толпе мигрантов до командира одного из самых влиятельных подразделений Дефензивы. За это умерли многие: и реальные враги Управления, и сопутствующие жертвы, и собственные исполнители. Занять место начальника экспозитуры Гробовского оказалось несложно: стоило лишь выманить его на то самое кладбище и проткнуть горло спрятанной в рукаве заточкой. Позже орудие убийства найдут в пожитках у окопавшихся в глубинах некрополя бродяг. С них же начнётся массовая чистка маргиналов в Варсавии. Пролив крови едва ли меньше, чем в Пепелище, Бравая Вольность изменилась навсегда. И в какой-то мере начало этому положил Собислав Беляк.
Одного не учёл Гамбит. У Мечислава Гробовского был сын, о котором никто не знал. И все последующие годы отпрыск искал мести. Убийцу бы не вычислили, не наведи он на себя сам. Янус Корсак, оказавшийся не в то время не в том месте, переиграл всю эмиссарскую сеть, пожертвовав не пешкой, а целым королём. Новая война между Бравой Вольностью и Управлением стала осязаемой и неотвратимой.
Тяжёлая дверь неожиданно заскрипела и подалась назад. Жёлтый свет из коридора резанул по глазам. В ярком пятне возник силуэт высокого худого человека. Статный седой мужчина в длинном тёмно-сером камзоле с бардовыми узорами чинно прошагал к подвешенному за запястья арестанту и остановился в метре от него.
— Здравствуй, эмиссар, — без всякой злости проговорил Клеменс Станишевский. — Вот мы и встретились.
Собислав молчал, но это не смущало великого гетмана.
— Удивительно. Мы живем в мире шпионов, террористов и наёмников, в мире воров и убийц. Это поистине наше время. Таких, как ты и я. И всё же признай: мы — лучшая разведка.
Пленнику захотелось плюнуть в самодовольное лицо оппонента, но сил хватило лишь на болезненный кашель.
— Мы много плохого сделали, — слабо выдавил он. — Но все наши действия, все решения сводились к одному: не допустить к абсолютной власти таких, как вы. Да, мы не хорошие, но вы — худшие. Ты устранил того, кто мог сохранить мир. Вы убили собственного президента! — не выдержал эмиссар.
— Вашими же руками, — докончил за него Клеменс. Впервые арестант увидел, как это человек улыбался: будто Сатана в предвкушении новых душ. — Гамбит, ты прекрасно понимаешь, кто мы. Всегда понимал. Пора уже привыкнуть: предательство — это часть нашей работы.
