Тёща обитала в соседней системе. Планета там была какая-то не очень. Города были под куполами. Если госпиталь был в системе — райцентре, то это — деревня. Хотя, и деревней-то её не назовёшь, с сельским хозяйством, насколько я понял, тоже было не ахти. Чем народ в системе занимается-живёт — не разобрал.
Местный транспортник довёз нас до системы. Со станции — на планетарный космодром. Челноком до нужного купола-человейника, коридоры, переходы, повороты… Наконец под местный вечер добрались до нужной двери. Позвонили, и дверь убралась в стену. На пороге была девочка. Худая и голенастая. Подросток. «Гульша» — успел заметить я её имя, и перевёл — цветочек. «Пока на цыплёнка больше похожа, чем на цветок…» — Подумал я.
— Уми! Это ты? А кто это с тобой? — Спросила она, и, не дожидаясь ответа, убежала внутрь.
— Здравствуй, доченька! — На пороге появилась галифатка в годах. «Хурраа», — прочитал я её имя. Значит «Свободная», почти как Хурия, но с другим оттенком. — Здравствуй и ты, зять мой, защита, опора и надежда моей дочери, да будет благословен ваш брак.
— Здравствуй, подарившая мне свет очей моих… — Ответил я принятой галифатской вежливостью, пожелав мира, благоденствия и процветания и тещё, и всем её близким, живущим в доме, и в доме отсутствующим. Я говорил и думал, что такая регламентированность в чём-то оправданна. По крайней мере не приходится стоять дураком, мучительно пыжась пытаясь общаться. Как там у Гоголя-то было, когда Чуб спросил у Головы, чем он сапоги мажет, а потом думал: «Для чего спросил я сдуру…?» И ещё успел я подумать, что многие считают галифатцев лицемерными, так как и враги, встретившись на узкой дорожке, также нажелают хорошего всякого-разного, перед тем как прибить вражину. И в конце своей ответной речи подумал, что лучше уж по-простому, по-нашему.
Хурри провела нас через прихожую и мы оказались в зале — большой квадратной комнате с высоким потолком.
Отчизна наша дорогая,
Под гнётом вражеским страдая,
Ждёт избавленья, ждёт героя…
— Жеманным голосом декламировала одна из женщин. В зале было четыре мужчины и семь женщин. Галифатцы и галифатки. Один мужчина чувствуется что в годах. Двое, наверно, средних лет. И один по-впечатлению почти молодой. Женщины не так чтобы молодые, но и старыми их назвать язык у меня не повернётся. Одеты все достаточно свободно, совсем не по галифатской моде. Девчушка, что встретила нас в дверях, тоже была здесь.
— Уми приехала! — Провозглосила Хурраа, зайдя в зал и перекрыв голосом декламацию.
