— Дерьма не оберешься, — кивнул Беридзе.
— Вам бы поговорить с местным авторитетом, — подсказал Портновский.
— Поговорить могу. Но если это не залетные, а его люди поработали в твоей гостинице, пиши пропало. Вор в законе своих не сдаст и денег не вернет. А если даже отзовет их из «Жемчуга», потребуют чего-то в обмен. Не хотелось бы твои грехи мне отрабатывать.
— Что же делать? — расстроился Портновский.
Отар Гурамович заметил племянников, Ираклия и Георгия. Парни вышли из главного павильона, рассматривали покалеченную «семерку» и эмоционально обсуждали происшествие.
— Я дам тебе своих ребят, — решил Бог.
— Зачем? — не понял Портновский.
— Устроим ловушку для вора и сами его поймаем. Мои племянники помогут. Ты с ними знаком.
Рудольф Матвеевич оценил худощавых модников братьев Давиташвили, вспомнил про своих крепких борцов.
— У меня свои охранники имеются для таких дел.
— Кто ж их не знает. Камаз и Медведь, кажется? — Портновский кивнул, а Беридзе продолжил: — Твои бугаи примелькались в «Жемчуге». А вдруг деньги тащит, кто-то из твоих сотрудников?
— Я не сбрасываю это со счетов.
— Вот! Мои племянники за богатых постояльцев сойдут. Поселишь их в хороший номер за свой счет.
— А дальше? — уточнил директор гостиницы.
— Я дам им денег. Они изобразят молодых лоботрясов с тугими кошельками. Ты организуешь подставную игру с каталами. Те выиграют крупную сумму — и будем ждать крысу в капкан.
— Нападение лучше обороны, — согласился Портновский.
— Лия, милая, ты вернулась. Наконец-то! Я так волновалась.
Нана Беридзе выбежала из кухни, вытирая руки о передник, и обняла дочь. В объятиях мамы Лия почувствовала себя маленькой провинившейся девочкой, хотя вошла в родной дом с решительным выражением на лице.
Нана отпрянула, но продолжала держать дочь за плечи и разглядывала ее.
— Ну разве так можно, Лия? Середине дня, а ты не звонишь, — укоряла мама. — Хотя бы телефон оставила, ведь я же волнуюсь. Где ты ночевала? У одноклассницы?
Лия не была настроена на ложь во спасение и напомнила:
— Я предупредила, что буду у друга.
— Я подумала, ты хочешь нас позлить. Из-за скрипки. — Нана Ревазовна опустила руки и строгим взглядом посмотрела на дочь. — Кто он?
— Музыкант. Ты его видела на моем дне рожденье в «Черном жемчуге».
— Ах, этот. — Женщина вспомнила нелепого клавишника с тонкой шеей и азиатскими глазами. — Какую консерваторию он закончил?
— Мама, не сейчас, — раздраженно ответила Лия и побежала вверх по лестнице в свою комнату. — Мне надо переодеться.
