От остановки надо было подниматься вверх по кривой улочке, застроенной частными домами. За вторым поворотом Санат указал на одноэтажный домик, увитый виноградом. Старый лозы с молодыми гроздьями ползли по стене и кучерявились на четырехскатной крыше. Стен не было видно, в проплешинах виноградных листьев поблескивали только глазницы окон.
— Наша виноградная шкатулка, — объявил он.
— Там можно смело репетировать. Соседи ничего не услышат, — по-своему оценила жилище выпускница консерватории.
Забор, ворота и калитка были из невысокого штакетника с облупившейся зеленой краской. Петли отрывисто скрипнули, когда Санат распахнул калитку перед гостьей. На примятой траве перед домом белых «жигулей» не было. На всякий случай слух Дирижера проник в дом и просканировал комнаты. Никого.
Странно. Ведь сестра с Самородовым должны были покинуть гостинцу, думал Санат. Они отхватили у шулеров тридцать тысяч, неужели недостаточно? Если Антон остался в «Жемчуге», значит решил продолжить свои делишки. И конечно же уговорил Сану. Она любит мужа, идет у него на поводу, веря, что с рождением ребенка их жизнь кардинально изменится к лучшему.
Отчасти Шаманов был рад, что сейчас в доме никого нет. Только он и Лия — что еще надо влюбленным? Но на душе скребло: он не возмутился отсутствию беременной сестры, не бросился отговаривать Самородова, а значит одобрил их решение. И вынужден будет помогать им в дальнейшем.
Лия переступила порог скромного жилища, сбросила туфли, прошла в комнату. Не смотря на солнечный день в доме царил полумрак. Кажется, это устраивало обоих. Санат ждал, ничего не предпринимая. Лия бегло осмотрелась и села на диван, поджав под себя босые ноги. На ней была тонкая блузка без рукавов и широкая юбка до колен. Сейчас блузка спала с одного плеча, а колени обнажились. На загорелой коже выделялась белая тесемка лифчика, а ее глаза, наоборот, излучали черный влажный свет.
Санат слышал, как учащенно забилось девичье сердце.
Он научился различать состояние человека по сердцебиению и дыханию. От страха, сердце словно опускается, пульсация становится частой и холодной, отдаваясь дрожью в подушечках пальцев. Дыхание тоже меняется, испуганный человек дышит урывками. При физических нагрузках пульс ритмичный, дыхание глубокое, сердце расталкивает кровь по всему телу, а организм подобен двигателю, который плавно набирает обороты и плавно снижает пульс.
У Лии сердечко сейчас будто подскочило к горлу. Кровь закипела, грудь и лицо налились теплом, губы приоткрылись, дыхание стало жарким и волнующим. Он знал, что это значит. И млел от счастья.
