Сану охватил ступор. Камаз кивнул Медведю и тот приподнял сверток с младенцем тремя пальцами. Головка девочки свесилась назад, и мама рванулась к дочке с вытянутыми руками. Камаз грубо осадил Сану и припечатал предплечьем к спинке кровати.
Он зашипел ей в лицо:
— Не рыпайся, тварь, будет хуже.
— Отдайте ребенка, — беспомощно дергалась Сана.
— Ты отдашь нам все деньги или потеряешь сосунка. Ну!
Медведь держал спящего младенца высоко над полом на вытянутой руке.
— Я всё отдам! Не трогайте дочь, — взмолилась Сана.
Тем временем Георгий в автомобиле надавил на нож, и остриё воткнулось в бок Самородова. Сидевший сзади Ираклий с намотанной на руку удавкой удерживал Антона за плечи и угрожал:
— Будешь корчить из себя героя, возьмемся за ребенка. Где наши деньги?
Дирижер продолжал наигрывать мелодию и слушать звучание синтезатора через наушники. К инструменту претензий не было, но музыка оставалась неполноценной. Он закрыл глаза и представил рядом с собой Лию со скрипкой. Наклон головы, взмах смычком — и звуки электроскрипки раскрасили музыкальную картину.
Фантазия множилась. Они выступают в концертном зале. К микрофону подходит Сана. Она стройная и умиротворенная, как мадонна. Сейчас ее голос, словно осязаемое облако, очарует слушателей. Их трио вызовет восторг в зале.
Женщина-фельдшер в приемном кабинете громко расспрашивала больную старушку и не слышала, как Сана с младенцем на руках покинула акушерский пункт. Ее сопровождали двое верзил. На этот раз их лица не выражали отеческой заботы.
Антон увидел жену с ребенком в опасности и ударил локтем бандита с ножом. Он распахнул дверцу, но не успел выскочить. Его шею сзади обхватила удавка. Антон продолжал рваться на помощь жене и попытался закричать. Ираклий со всей силы затянул смертельную петлю — лишь бы избежать шума.
Музыкальная фантазия Дирижера натолкнулась на неожиданное препятствие. Он видит, как сестра открывает рот, но не слышит ее голос. В позе что-то тревожное, а мимика не соответствует словам песни. О чем она хочет сказать? Он всматривается, пытается угадать слова и понимает, что сестра вообще не поет, а кричит!
Пальцы Саната соскользнули с клавиш. Он открыл глаза. Образы Лии и Саны испарились, а перед ним стояла хозяйка и красноречивым жестом показывала: пора платить.
Сану запихнули в вишневую «четверку» на заднее сиденье. Медведь сел рядом и пригрозил:
— Будешь вести смирно, ребенка не трону.
Камаз подошел к белым «жигулям» Самородова и растолковал дальнейший план подельникам:
