— Это точно, — кивнул Гринелл. — Вечно заставляет нас работать до упаду.
Ларри нахмурился. Космонавты всегда ворчали на капитана. Но ему было трудно принять это. Всю свою жизнь, еще с детства живя с отцом, и позже в Академии, он учился уважать своих офицеров.
— Может, он просто забыл обо мне. Он…
Но О'Хара уже не слушал. В его руках появилась гитара, и пальцы прошлись по струнам. Зазвучали аккорды. Он уставился в никуда и запел мрачным, резонирующий басом:
О, Марс, сухой и лишенный жизни,
Марсиане уже исчезли.
Мир богов проиграл эту битву —
Марсиане уже исчезли.
Гринелл подхватил эту песню. Голос его был глубоким и твердым, но в нем появилась мелодичность и грубая нежность, которая всегда слышится в голосах космонавтов. И Гринелл пропел:
Башни стоят в пустыне,
В пустыне, наполненной прахом.
И раса, что их построила,
Сама обратилась в прах…
Громкий щелчок динамика перебил его:
— Внимание! Всем разойтись по своим местам, — раздался чей-то голос.
Ларри с тревогой огляделся. Он знал, что должен вернуться в свою каюту. Невыполнение приказа создало бы ему проблемы. Когда дается приказ: «по местам», то нужно немедленно возвращаться в свою каюту. Но ни один из чернорабочих не шелохнулся, ни один не выказал ни малейшего признака того, что услышал объявление, тогда Ларри решил последовать их примеру и проигнорировать распоряжение. Он решил дождаться повтора «по местам» и только тогда уйти. Он знал, как сидящие рядом с ним люди относятся к власти капитана Рейнхардта, и не хотел, чтобы они подумали, будто им легко помыкать.
— Что-то слишком мрачную песню вы завели, — сказал Боггз, который редко когда вступал в разговор.
О'Хара ничего не ответил, но пальцы его замелькали, и понеслись дикие аккорды. Он откинул голову назад и проревел:
Космонавты — могучие люди,
Они сплошь из огня и камней.
Они скитаются меж мирами,
Но только в космосе дом у них.
Это была знакомая баллада, имевшая сотни версий, которая являлась неофициальным гимном космонавтов. Ларри присоединил к хору свой ясный баритон, то же сделал Боггз, а затем и Гринелл.
Бьет барабан, зовет барабан.
И наш корабль идет на таран.
Пусть смерть все ближе,
Но честь превыше,
Вот, друг, тебе моя рука!
И снова затянул О'Хара:
Я родился на Альфе Четыре,
Среди динозавров в юном мире.
Я был весел, ей-ей,
И свободой своей…
Но песню не дали закончить. Снова ожил динамик, и голос заполнил помещение.
— Всем немедленно разойтись по каютам! Чрезвычайная ситуация! Чрезвычайная ситуация!
