— Лучше всяких доспехов ваши мужественные учительские сердца. — Директор Кузьма Иванович выходит из своего кабинета, разговор становится общим.
Дора Сергеевна отложила ручку: какая уж тут проверка тетрадей! Сказала:
— Как не хватает нам школьной формы. Вот Лена Штукина одевается, как принцесса. Туфли на каблуках, ножки тонкие подламываются, жакет красный, юбка клетчатая. Шляпа с полями. Выглядывает из-под нее, как мартышка. Какое может быть в классе рабочее настроение? Ее я не могла убедить. Позвонила отцу, а он мне: «Вы учителя — вы и справляйтесь».
— Учится-то она неплохо, это и успокаивает родителя. А ведь Лена с компанией дружна, Мищенко и Рябова поддерживает, вот в чем беда, — сказал Кузьма Иванович. — Столько лет преподаю, а никак не возьму в толк, почему умные, авторитетные на работе люди бывают такими беспомощными в вопросах воспитания? Что это — пресловутый родительский инстинкт или равнодушие к тому, какого потомка оставляем после себя человечеству?
— Да все они такие еще дети, пыжатся, из себя выпрыгивают, чтоб казаться взрослее! С Леной-то все проще: мать умерла, отец постоянно занят, да и черствоват… Эту девочку бы в хорошие материнские руки, — прервала патетическую речь Кузьмы Ивановича Дора Сергеевна.
— К сожалению, никто из нас ей матери не заменил, рассуждать легче, — съехидничала высокая, худая, немного чопорная географичка.
— А как она может на меня смотреть, — вмешалась молчавшая до сих пор учительница младших классов, — когда я замазываю дырки на туфлях чернилами и ноги у меня в кляксах, не отмываются, а она в школу в чулках «паутинка» приходит и в лакировках, эта пигалица, которая еще ничего не сделала для людей!
Это была горькая, наболевшая тема. Некоторые мальчики носили кожаные куртки, каракулевые кубанки — шик моды; Лена Штукина щеголяла красивой обувью, тонкими чулками, нарядными шерстяными кофточками, длинными модными жакетами. Директор же школы Кузьма Иванович зимой ходил в своем прострелянном ватнике, который ему вернули после госпиталя, летом — в вытертой армейской форме. Чопорная географичка шелестела зимой, по морозу, тоненьким прорезиненным плащиком…
Иногда по талонам давали одежду, обувь, но каждый старался взять пальто, платье или ботинки для ребенка. Питались в столовой, где ежедневно одно и то же: перловый суп и каша-размазня. Учителя не очень от этого страдали, жили дружно, весело, помогали друг другу.
— Вопрос ясен. — Директор прошелся по кабинету, погладил по плечу притихшую Ольгу Матвеевну, которая притулилась к холодной кафельной печке. — Хоть и много у нас кочек, а год идет к концу, справились мы с ним, в основном, успешно, носы вешать нечего. Что касается восьмого класса, то без родителей нам этот воз не вытянуть. Надо собирать родительское собрание.
