— Хорошо. Пусть так. А какой третий вид религии?
— Это религия «шары». Это новейший из известных видов религии. Какие-то группы людей придумывают, что Бог их возвысил над человечеством, позволил отнимать чужое имущество, чужие жизни. Но в конце времён это прекратится. Все люди превратятся в зомби, станут спокойными, покладистыми и исполнительными. Скоро ты и сам увидишь, даже не закончившие процесс обращения люди начнут страшиться неожиданных слов, порывистых действий.
— И когда же наступит это светлое… то есть тёмное будущее?
— Ты не случайно запутался. В наших пророческих книгах сказано: «Это свершится, когда ночь станет днём, а день ночью». На это очень туманно и искажённо намекает «Откровение Иоанна Богослова» при описании трубления четвёртого ангела.
— Ну ждать этого мы будем ещё долго? Не правда ли? Земля, что ли, налетит на земную ось, — я тщился глупо шутить.
— Это даже не как повествует «Идиот», «сеть железных дорог, раскинувшаяся по Европе».
— Но что тогда?
— Я никогда не бывала за пределами «зоны», но слышала… Ты должен знать ответ. Обращал ли ты внимание, что фонари на улицах иногда горят днём, а ночью, напротив, не работают?
— Да, пожалуй, бывало, — сказал я после некоторого раздумья. Я особо не приглядывался, но теперь мне показалось, что так и правда бывало.
— А заметил, что люди, если есть такая возможность, предпочитают поздно ложиться и поздно вставать, хотя это противоречит старинным, привычным распорядкам?
— Есть такое.
— Вот-вот. Начинается.
— Что начинается?
— Зомби-апокалипсис. Как не очень точно описано у Иоанна Богослова. Кстати, любопытно, что именно про зомби-апокалипсис, про воскресение из мёртвых говорится в библейских пророчествах, но люди попытались вычеркнуть нас из своей истории, читая, при этом, и комментируя Иезекииля… И спасённых будет немного. Как утверждал Цицерон: «Все глупцы, без сомнения, несчастнейшие люди больше всего оттого, что они глупы, ибо что можно считать более достойным сожаления, чем глупость?»
Однажды мы сидели у костра и настроение у всех было приподнятое. Философские беседы не складывались, хотелось шутить, балагурить. Со всех сторон сыпались анекдоты. Лишь пресвитер Гильом не участвовал в беседе, храня какую-то мрачную торжественность. Сперва этого не замечали, но потом неуместно серьёзное лицо привлекло внимание. Рядовые зомби принялись подшучивать над Гильомом. Следует сразу сказать, такое поведение считалось нормальным. Внутри сообщества зомби допускается неформальное, демократичное общение. Удивительным было другое, пресвитер не отшучивался. Он долго отмахивался, стараясь ускользнуть от беседы. Лишь когда мы все расходились, он сказал:
