В то лето, когда я окончил первый класс, папа решил переехать домой в Хот-Спрингс. Он продал свою фирму по продаже «бьюиков» и перевез нас на ферму, раскинувшуюся на четырехстах акрах в нескольких милях к западу от города по Уайлдкэт-роуд. Там паслись коровы, овцы и козы. Чего там не было, так это теплого туалета. По этой причине в течение примерно года, что мы там прожили, в летнюю жару и зимнюю стужу нам приходилось ходить по нужде в деревянную кабинку во дворе. Впечатления это оставило незабываемые. Особенно мне запомнилось, как безобидный уж, который прижился у нас во дворе, глазел на меня через дырку, когда мне приходилось посещать это заведение. Впоследствии, когда я начал заниматься политикой, слова о том, что я когда-то жил на ферме с удобствами во дворе, звучали почти так же сенсационно, как если бы я родился в бревенчатой избушке.
Мне нравилось жить на ферме, кормить животных и находиться среди них — вплоть до одного рокового воскресенья. Папа пригласил нескольких родственников, в том числе своего брата Реймонда с детьми, к нам на обед. Я отправился с Карлой, одной из дочерей Реймонда, погулять в поле, где паслись овцы. Я знал, что в стаде есть один злобный баран, которого следовало обходить стороной, но мы решили испытать судьбу. Это было большой ошибкой. Когда мы отошли от ограды примерно на сотню ярдов, баран увидел нас и бросился в атаку. Мы помчались к ограде. Карла была старше меня и бегала быстрее, так что она успела добежать до изгороди, а я споткнулся о большой камень и упал. Я понял, что баран догонит меня прежде, чем я добегу до изгороди, поэтому решил спрятаться за небольшим деревцем в нескольких шагах от нее. Я надеялся, что смогу спастись, бегая вокруг него, пока не прибудет помощь. Это было еще одной большой ошибкой. Вскоре баран нагнал меня и сбил с ног. Прежде чем я успел встать, он боднул меня в голову. Я был настолько ошеломлен и испытывал такую боль, что подняться уже не смог. А баран попятился, хорошенько разогнался и снова поддал мне изо всех сил. Он проделал это много раз, поочередно нанося мне удары то в голову, то в живот. Вскоре я был весь в крови, и мне было ужасно больно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился мой дядя, поднял камень побольше и метнул его в животное, попав ему прямо между глаз. Баран только потряс головой и, очевидно ничуть не расстроенный, спокойно пошел прочь. Со временем мои раны затянулись, и остался лишь шрам на верхушке лба, который постепенно скрылся под волосами. А еще я узнал, что могу держать удар. К такому выводу я приходил еще пару раз в детстве и в последующей жизни.
