Мы внимательно озираемся по сторонам. Маленькие домики из камня и извести, покрытые соломой и потрескавшимся шифером, вблизи не выглядят столь белыми, как и одежда приближающихся мужчин — что-то среднее между длинными плащами и хитонами, грязное и покрытое ржавой пылью. Заросшие лица выглядят так, будто много недель не видели воды. А об их плащи и клетчатые платки мне не захотелось бы даже вытереть ботинки.
Староста селения, высокий и седой, выходит вперед и разговаривает с сержантом Северином. Их сопровождают Рауль Кемпес, позаимствованный из канцелярии Мюллера переводчик, и наша малышка Неми. Местный диалект непрост даже для коренных ремарцев, так что переговоры длятся добрых четверть часа, прежде чем доходят до сути.
Вскоре староста начинает кричать и грозить кулаками, а сержант Северин разочарованно швыряет в него бутылкой водки, которую приготовил в качестве традиционного подарка. Он возвращается в машину, и его «кераст» едва не сбивает кого-то из местных. Начало не из лучших. Местные не собираются покидать дома, чтобы мы могли спокойно их перетряхнуть и пойти дальше.
Придется не терять бдительности, чтобы не заработать где-нибудь косу под ребро.
Мы заняли два дома на участке по соседству с домом старосты селения. Хозяйство принадлежит его родителям, которые используют лишь маленькую хижину возле дороги. Особой уборки в слегка разрушенных сарае и хлеву не потребовалось — там никто не бывал уже много лет. Мы принесли немного досок, деревянных ящиков и поддонов, чтобы соорудить из них импровизированные сидячие места для штаба. И самое главное — наконец избавились от ранцев.
Для начала я получил спокойное задание — охранять вместе со своим отделением штаб и склад, где мы сложили снаряжение. Делать в основном ничего не приходится — просто стоять у дверей и покрикивать на подошедших слишком близко ребятишек. Для столь небольшого селения их тут порядочно — наверняка десятка два, а то и больше; они постоянно подходят к расшатанному забору на задах, чтобы поглазеть на пришельцев. Те, что помладше или чуть более робкие, сидят под опекой матерей. Из приоткрытого окна соседней хижины доносится плач младенца.
Несколько отделений разбрелось по всему Балеху, обыскивая хозяйства — дом за домом, комнату за комнатой. Они заглядывают под кровати, в шкафы, ящики и прочие закоулки в поисках спрятанного оружия и запасов провизии для партизан. Судя по докладам, поступающим по радио лейтенанту Остину, местные жители ведут себя спокойно. Но это может в любой момент измениться.
