— Я убил человека. — Дафни обхватывает голову руками и замирает.
— Ты стрелял как снайпер, в самое сердце попал. Ты убил Джошуа Кальмана. На ближайшей поверке тебя наградят.
— Я не хотел его убивать. — Он начинает плакать. — Это всё мои руки и глаза. Они сами все сделали, чтобы точно попасть. Такой рефлекс, шеф. Я прицелился — и попал. Блядь, сам не знаю, почему в сердце. Я хотел его только ранить.
— Этот подонок не заслужил суда. Ты слышал о семье Зорана? Знаешь, почему парень покончил с собой?
— Не знаю, Маркус.
— Кальман отдал приказ убить его жену и ребенка, — без зазрения совести лгу я. На самом деле никто не знает, кто отдал тот приказ. — Он приказал выволочь обоих на улицу и застрелить прямо посреди селения.
— Правда? — Водяная Блоха смотрит на меня полными слез глазами.
— Да. И именно таких сволочей мы отправляем на тот свет. Ты спас многих людей, Джаред. Тебе следует гордиться, а не жалеть всяческое дерьмо.
Солдат спокойно встает, застегивает ремень и вперевалку идет к двери, но потом поворачивается ко мне и улыбается — кажется, впервые после операции «Юкка». Хороший знак. Я улыбаюсь в ответ.
— Спасибо, — просто говорит он и выходит.
Я решаю немного подождать — нужно за ним понаблюдать. Каждому солдату в такой ситуации полагается помощь психолога. Но в нашей армии ходить к «психу» считается позором, и сержант Голя решительно отговаривает от подобных визитов. А мне кое-что известно о жизни сумасшедшего, и я знаю, что лучше справиться самому, не прибегая к помощи целителей.
Порой, однако, когда душа трещит по швам, иного выхода просто нет.
Воскресенье, 7 февраля, 10.00
Сегодня мы с Усилем не на службе. Ковыряемся в Сети и болтаем о всякой ерунде, поскольку Петер никак не относится к числу гениев. Ему нравятся мотоциклы, особенно гоночные, а в свободное время он смотрит автомобильные катастрофы и смешные ролики, которые подобные ему мыслители от скуки заливают в Синет. Но в такое утро можно хоть немного отдохнуть, и это уже хорошо.
В нашу комнату заходит сержант Голя. Он бормочет что-то насчет того, чтобы мы привели себя в порядок, так как нам предстоит пойти прогуляться.
— Хочу вас кое с кем познакомить, — говорит он уже в коридоре.
— Что вы так улыбаетесь, сержант? — спрашивает Усиль.
— Увидишь.
Мы выходим из казармы. На улице тепло, пятнадцать градусов с лишним. Небо голубое как летом, прилично пригревает солнце. Мы направляемся к длинному зданию возле командования базы, где живут гражданские работники и переводчики. У дверей стоит сержант Крелл, который ругает на чем свет стоит какого-то солдата. Его правая рука висит на перевязи — он вывихнул ее, когда во время операции рухнула та чертова стена. Капрал Борн пострадал еще больше, лишившись двух зубов от удара кирпичом.
