— Это пройдет, — говорит сержант Голя, сидя под навесом столовой и потягивая вместе со мной и капралом Усилем безалкогольное пиво, единственным преимуществом которого является низкая температура. — Вернее, пройдет, но не у всех. Не одного удар хватит, когда какой-нибудь доброжелатель пришлет ему фотку друга с его собственной невестой. Ему сразу же захочется во внеочередной отпуск. Но большинство остынет на здешнем солнце, это я вам обещаю.
— А можно спросить — вы женаты, сержант?
— Уже пятнадцать лет с одной и той же мегерой, — с кривой усмешкой отвечает Голя. — Она только и ждет, когда объявят набор в очередную миссию, чтобы я поехал и привез немного денег. У нее свой парикмахерский салон, но можете мне поверить, парни, эта стерва стричь умеет только бабки. Обе дочери такие же, а сын еще хуже — постоянно сидит на толстой жопе и играет. Вообще, блядь, из дому не выходит, когда меня нет.
— А в скольких миссиях вы были? — спрашивает Усиль.
— Это пятая, если считать прошлый год — тогда я сидел за самой границей, в Йоне, и охранял конвои с гуманитарной помощью. Два раза был легко ранен, один раз мне даже хотели отрезать ногу, но я как-то выкарабкался. Но хер с ним, не хочу об этом говорить. Сейчас просто сказка, парни. Три года назад у нас на вооружении были «хеклеры», к которым приходилось лентой прикручивать магазины, чтобы те не выпали на бегу.
— Я что-то об этом читал, — киваю я.
— А я, Маркус, видел, как такое случалось. Мы оклеивали лентой автоматы, делали из силикона уплотнители для очков, поскольку те пропускали пыль, а «скорпионы-сто» вообще были просто хламом с броней тоньше бумаги, так что приходилось приваривать к ней вырезанное из мусорных контейнеров железо. А потом мы молились, чтобы «айдики» нам жопу не оторвали.
— Заебись! — комментирует Усиль и идет за очередной мочой с нулем процентов.
— Но «двухсотки» и «двухсотпятидесятки» тоже небезопасны. Тридцать пошло на металлолом после терактов во время четвертой миссии, — уверенно говорю я, поскольку еще в Рамме знакомился со статистикой замены техники.
— А ты весьма осведомлен, сынок, — сержант Голя смотрит мне в глаза. — Но лучше не высовывайся с подобными откровениями. Кто-нибудь может пойти к Остину или Мюллеру и изящно им настучать. Мы друг друга поняли, капрал?
— Так точно.
— Хорошо. — Сержант делает последний глоток и оглядывается в поисках Усиля. — Где этот Петер, мать его? Не вижу его у стойки.
— Наверное, пошел отлить.
