– Не расстраивайтесь, – утешила его, – я согласна взять платье из готовых. Со скидкой, разумеется. Например… – элегантным жестом махнула в сторону витрины, – вот этот миленький наряд лососевого цвета.
– Цвета эйдерхазии, – с вкраплением недоумения и уязвленности поправил меня господин Откутюр, – самый модный цвет этого сезона.
– Я так и сказала, – невозмутимо заявила, сообразив, что лосось здесь не в ходу.
– Ах, мадам, – в тоне собеседника заскользили мягкие и вкрадчивые снисходительные интонации, – над этим шедевром я трудился многие месяцы, добавляя золотое шитье, складочку за складочкой, вензелек за вензельком… Я вложил в этот несомненно восхитительный, совершенный придворный туалет всю свою душу, окрыленную мечтой об идеале…
– Мне как раз подходит, – подтвердила я.
Кутюрье глянул на меня искоса и продолжил изъясняться намеками:
– Я воображал, что в один невероятно удачный день сама мадам дер Попагранд, первая красавица столицы, наденет его…
Я моргнула. И еще раз. Тяжело все-таки с этими творческими личностями. Нет чтобы по-человечески сообщить, в чем проблема, разводят целую поэму…
– Короче, – попросила я, и мэтр, крякнув, подытожил, совершенно смутившись:
– Ах, дорогая, если вы не заметили… У него декольте!
И поскольку я продолжала взирать на него вопросительно, добавил экспрессивно, в очередной раз изобразив руками какие-то витиеватые загогулины:
– Глубокое декольте. Прямо-таки огромное! Рассчитанное исключительно на бюст обворожительной красавицы дер Попагранд!
И, окончательно смешавшись, сконфуженно прошептал:
– Боюсь, это платье вам не подойдет, мадам. Ведь если ушить или распустить в талии мы сможем, то надставить декольте – никак нет. Если только закрыть кружевом… – тут же креативно предложил он, но сам себя оборвал: – Нет-нет, это испортит весь образ!
Ха. И в этом все дело? И еще раз ха.
– Не знаю, какая такая попа у вашей Попагранд, – произнесла не без язвительности, акцентируя внимание на первой части иномирной фамилии, – но что касается остального, то ваши сведения о первой красавице столицы устарели. Впрочем, убедитесь сами.
Я неторопливо потянулась к пуговицам воротника-пелерины.
Надо сказать, за моим показательным полураздеванием и кутюрье, и прислужница, и заинтригованно выглянувшие из соседнего салона продавщица с клиентом (последний держал в руках подарочно оформленную коробку с приобретением) следили с недоуменным скепсисом, видимо не вполне представляя, с чего вдруг меня разжарило. Так что я, хмыкнув, пелеринку небрежно на ближайший манекен накинула и играючи развернулась к зрителям. Проделала это с элегантной непринужденностью, словно всю жизнь по выходным подрабатывала стриптизершей. Сердце, правда, предательски екнуло при мысли о том, а предоставляет ли надетое на мне скромное платье трактирщицы достаточный обзор, чтобы уверенно оспаривать титул первой столичной красавицы. Вдруг это у графа дер Грандер-Станта зрение было особо зоркое или врожденная на дамскую красоту интуиция, а вот эти четверо за непритязательным фасадом ничего и не разглядят?
