Задыхаясь и фыркая, он лежал там, оттирая со щеки слизь и чешую рукавом пальто; внутри зрело искушение ухватить карпа за хвост и до бесчувствия отколотить им Нарбондо, сбросить горбуна с облучка под копыта несущейся лошади, переехать его искаженную физиономию железными ободами колес и оставить подыхать в дорожной слякоти. Но — терпение: его время еще придет!
Пьюл подобрал тяжелую рыбу и затолкал в бочонок, где плескалась вода, едва способная покрыть тело карпа. Он потряс свою добычу, стараясь привести в чувство, но та была полураздавлена, и весьма скоро вода в бочонке замутилась кровью и чешуей.
— Сдохла! — прокричал Пьюл в подпрыгивавший на облучке затылок Нарбондо.
Горбун что-то крикнул, но ветер отнес его ответ в сторону. Двуколка, подскакивая и гремя, мчалась между двумя рядами темных дубов, то и дело влетая в ухабы, однажды едва не опрокинулась в канаву. Летевшая из-под копыт жидкая грязь окатывала всю внутренность колымаги, не щадя и Пьюла; сам же он вцепился в борта обеими руками и был счастлив забыть о судьбе несчастной рыбины.
Но тут, с внезапностью, влепившей Пьюла в бугристую спину Нарбондо, лошадь встала и попятилась. В слепящем потоке ливня горбун полез назад, раздраженно мотнув головой в сторону Пьюла.
— Возьми треклятые вожжи! — выдохнул он, распахивая сумку и роясь внутри в поисках скальпеля. Нащупав искомое, Нарбондо удостоил неловкого компаньона такого толчка в спину, что тот едва не вылетел за борт повозки, а через мгновение они снова мчались прочь: Пьюл правил, доктор же деловито потрошил рыбу остро отточенным лезвием и негромко изрыгал тут же отлетавшие прочь под натиском ветра и дождя ругательства, совершенно забыв о напарнике, погруженном в черные мысли о смерти и мщении.
Скорее всего, беспокоиться было не о чем. Никто ее не подозревал, однако она старалась держаться темноты, выходить по ночам. Она молилась, чтобы поскорее пришел тот день, когда это изменится. Капитан Пауэрс обещал помочь… Укрывшись под капюшоном, она торопливо шла по почти безлюдной Шафтсбери-стрит, наклонив зонт назад для защиты от ветра и дождя, несшихся теперь с запада. Непогода слишком разыгралась, чтобы кто-то захотел бродить сейчас по улицам, да и час поздний — далеко за полночь.
Все годы бесприютных скитаний по обеим Индиям, еще три — в Южной Каролине, а теперь уже и в Лондоне, родном для нее городе, хотя во всем мире теперь не найти места, которое внушало бы ей столько подозрений и страха, смягчило обретение единственного надежного порта, острова в море сумятиц и угрызений совести. Этим островом стал капитан Пауэрс — человек, которого ничто не могло поколебать, который на своей искусственной ноге был способен шагать по омытым морскими волнами вздымающимся палубам и держать верный курс по зыбким теням созвездий.
