Во внезапном озарении Кракен сообразил вдруг, что за пуля застряла в его книге. Чудо! Его спас перст Божий, вне всяких сомнений. Котелок исчез, а с ним и средства к существованию, но Кракену все равно уже тошно от этих гороховых стручков. Лучше будет вернуться к торговле кальмарами. Если тебе заедут по кумполу кальмаром, ущерб окажется не так уж велик.
Кракен вздрогнул — где-то в доме вдруг послышался шум. В полуоткрытую дверь ему было видно вторую комнату, освещенную газовой лампой. На стене танцевали чьи-то тени: вот кто-то встал, надо полагать, из кресла, бурно потряс руками и вновь уселся или просто отошел от светильника. Тень принадлежала женщине, сюда долетал и ее голос.
Кракена мало интересовали заботы этой леди — по правде сказать, его не занимало ничего, кроме личностей его благодетелей. Заговорил мужчина. Появилась вторая тень, сжимавшаяся на выбеленной стене, делаясь все резче. В поле зрения вплыли плечо, затем голова… голова капитана Пауэрса! Это объясняло присутствие рядом с томиком Эшблесса глиняных трубок, кисета с табаком и спичек. Значит, в темноте за окном скрывалась Джермин-стрит, а спасителем Кракена был капитан Пауэрс. И конечно, целое собрание лондонских философов.
За дверью послышались всхлипывания. «Я так не могу!» — простонала женщина. Некоторое время капитан Пауэрс молчал, но в итоге рыдания стихли, и только тогда тишину нарушил его голос: «В Индиях… — Кракен расслышал только часть. — …Сент-Иву стоит довериться».
Дальше неразборчиво. Затем неожиданно пылко, громогласно прозвучали слова: «Пусть только попробуют!» Тень женщины появилась снова и обмяла тень капитана. Кракен подобрал Эшблесса и стал праздно перелистывать его, украдкой поглядывая поверх корешка.
Капитан появился вслед за своей тенью, под стук костяной ноги. Он повозился с замком стоявшего у стены морского сундучка, распахнул его и принялся вытаскивать всякую всячину: медную подзорную трубу, секстант[26], пару абордажных сабель, связанных вместе кожаным ремешком, идола, вырезанного из розового дерева, голову свиньи из слоновой кости. Затем поднялось второе дно — дубовая дощечка, похожая на кусок половицы за сундуком. Кракен приподнялся на кровати. Похоже, это и был кусок пола. Капитан перегнулся пополам, и верхняя часть его туловища исчезла в недрах сундука; левой рукой он придерживался за край стенки, правой тянулся вниз. Когда же он выпрямился вновь, в руке у него оказался зажат деревянный ящичек, очень гладкий и расписанный какими-то мелкими картинками. Капитан стоял слишком далеко и в слишком плотной тени, чтобы Кракен мог толком их разглядеть.
