. Из Москвы в резидентуру пришла тогда воистину провидческая шифровка, подписанная руководителем Иностранного отдела ОГПУ Меером Абрамовичем Трилиссером:
«Ваш новый А/201 нас очень заинтересовал. Судя по материалам, которые мы уже получили, источник может развиться в очень ценного агента.
Единственное наше опасение — это то, что Вы забрались в одно из наиболее опасных для нас мест, где при малейшей неосторожности со стороны А/201... может прийти много бед»[139].
Вилли Леман действительно стал ценнейшим агентом советской разведки, тем более что вскоре, весной 1930 года, он стал работать по полпредству (то есть посольству) СССР — отныне к нему поступали все полицейские материалы на эту тему, а он готовил по ним сводные доклады. Затем, в конце 1932 года, в тот отдел, где работал Леман, были переданы дела по польскому шпионажу (эта тема представляла для советской разведки особенный интерес); в начале 1933 года в состав отдела вошло контрразведывательное отделение по борьбе с «коммунистическим шпионажем». Когда же 26 апреля того же самого года была учреждена государственная тайная полиция, известная под зловещим наименованием «гестапо» (о ней мы расскажем несколько позже), отдел Лемана был переодет в чёрную форму, а через год А/201 вступил в ряды СС (эту ситуацию мы также объясним в соответствующей главе). Теперь он выполнял ответственную задачу по контрразведывательному обеспечению военных предприятий рейха. Уж если криминальная полиция считалась «одним из наиболее опасных мест», то что говорить про гестапо? А в 1937 году «Брайтенбах» вступил в ряды НСДАП; как известно, членство в «правящей партии» — надёжное подспорье для карьериста. В противном случае все эти партии никогда бы не были столь многочисленны!
Вот только на момент назначения Фитина начальником разведки связь с Вилли Леманом была фактически потеряна: в декабре 1938 года скончался во время операции перитонита Александр Иванович Агаянц, единственный (!) сотрудник «легальной» резидентуры в Берлине; он-то и поддерживал контакт с «Брайтенбахом». Борис Моисеевич Гордон к тому времени давно уже был отозван и расстрелян...
И ещё один факт, о котором практически не говорят. Но о нём написал в своей книге Дэвид Мёрфи:
«В Берлинской резидентуре также был источник “Юн”, работавший по американскому посольству. Об этом источнике известно очень мало, кроме того, что он контактировал с первыми секретарями посольства Дональдом Р. Хиссом и Дж. Паттерсоном, вторым секретарём Л. М. Харрисоном, военно-воздушным атташе полковником В. П. Пэйтоном»
