Предисловие
Более пятидесяти лет прошло с тех пор, как книга «Старец Силуан» вышла на русском языке (1948) и более двадцати пяти* – со времени публикации французского перевода (1973). В этом труде архимандрит Софроний впервые издал рукописные «Творения» старца, предварив их жизнеописанием и пространным изложением его аскетического и мистического учения. Отец Софроний был практически единственным, кто свидетельствовал о выдающейся личности преподобного Силуана, прославленного Православной Церковью в лике святых в 1987 году.
Книга «Старец Силуан» как на русском языке, так и в своих многочисленных переводах была благосклонно принята и на Востоке, и на Западе. Отец Георгий Флоровский, цитируя слова, сказанные старцем в беседе с кавказским отшельником (отцом Стратоником) о том, что «[совершенные] ничего не говорят от себя... а только то, что внушает им Дух», добавляет: «К числу этих совершенных мы, вне всякого сомнения, должны отнести и преподобного Силуана»1. А вот что пишет один итальянский священник: «Что мы находим нового, важного и подлинно великого в учении Силуана, так это то, что он – за всю историю восточного монашества, пожалуй, наиболее совершенный представитель той духовной традиции, которая, как кажется, воплотилась в нем вся целиком»2. Знаменитый американский траппист Томас Мертон без колебаний пишет: «Возможно, когда-нибудь обнаружится, что самый подлинный монах XX века – преподобный Силуан, этот выдающийся старец, на протяжении многих лет боровшийся с отчаянием»3.
В этой борьбе большую помощь преподобному Силуану подавало наставление Христа «Держи ум твой во аде и не отчаивайся».
По мнению отца Софрония, значение этих слов, как он любил говорить, «эпохально» для духовной жизни – как теория относительности Эйнштейна для современной физики. «Это – самое совершенное откровение на подвижническом пути ко Христу», – уточнял он4. Этим словам суждено было принести ни с чем не сравнимый свет в духовное оскудение нашего времени; они – по меньшей мере новая струя того яркого божественного опыта, пережить который довелось когда-то поколениям монахов, воспитанных в исихастской традиции христианского Востока5.
Эти слова, краткие и внушительные, просто поражают: единожды услышав, их невозможно забыть. Часто это – единственное, что люди знают о старце; иногда не знают даже, кто именно их произнес. Кому-то они кажутся шокирующими и идущими вразрез с самим духом Евангелия, кто-то худо-бедно старается понять их, эти парадоксальные и таинственные слова, потому что смутно ощущает, что в них сказано нечто очень важное, некое откровение глубинной истины человеческого бытия, и поэтому в итоге они несут надежду и спасение. Но как ими воспользоваться и воплотить на практике – не всегда понятно.
