Экскурсия на другую планету | страница 33
– Что-что? – переспросила я.
Профессор рассказал, что зоттельмоки во сне выпускают облачка пара.
– Разве это называется храпят? – удивилась я.
– Угум, угум… А как вы говорите на Земле? – уточнил Тюлль.
– Выдыхать цветные облачка? – я рассмеялась. – У нас на Земле нет такого слова!
Мне захотелось срочно его выдумать, но не хватило времени, потому что только теперь я заметила, что из холмиков, которые я приняла сначала за кротовьи норы, в небо целились светящиеся лучи, совсем как в лазерном шоу, только не такие яркие и более загадочные.
– Это ночноглазики, – сказал профессор Тюлль. – Они похожи на маленьких слепых кротов, но у этих зверей один глаз. Они открывают его только в темноте и посылают световые сигналы в космос: так они общаются с сородичами, которые живут на других планетах.
Ничего себе, вот это круто! Пока я размышляла, о чём могли рассказывать друг другу ночноглазики, над нами прошмыгнула птичка с синим блестящим оперением.
– Ох уж эти зимзы, – вздохнул профессор. – Опять во сне летают! Надеюсь, что эта далеко не улетит и найдёт дорогу обратно… Угум, или как?
Синее блестящее перо спланировало вниз прямо мне на макушку. Профессор Тюлль сказал, что перо зимзы приносит счастье.
Поглаживая перо на ходу, я услышала сопение. Чем ближе мы подходили к вольеру хоботулькиных, тем громче становился шум. Трудно поверить, что такие маленькие зверьки могут так громко сопеть во сне. Мы вывернули из-за угла. В тёмном ночном небе высокий забор казался мрачным и серым. Профессор открыл ворота.
Хоботулькины сбились в кучу под раскидистым космическим кустарником, напоминая груду цветных подушек. Профессор сказал, что хоботулькины всегда так спят: друг на друге, для них главное – быть всем вместе. Зрелище было таким уютным, что мне тоже захотелось прилечь рядом.
Мы уложили Горошка посреди пёстрой кучки, при этом случайно разбудив парочку хоботулькиных. Они радостно протрубили, приветствуя товарища, и поплотнее улеглись рядом.
Мы немножко понаблюдали за тем, как Горошек удобно устраивается среди друзей. Вскоре хоботулькины снова мирно захрапели, а мы на цыпочках выбрались из вольера.
Следом мы направились к Кусаке. Пёс тоже спал. Когда я отперла дверцу клетки для морских свинок, Кусака открыл глаза. Наверно, не сразу поверил, что я ему не приснилась. В полудрёме Кусака радостно тявкнул и облизал мне лицо. Я взяла его на руки, и он тут же снова уснул, так что мне пришлось его нести.
Вообще-то Кусака был довольно тяжёлым псом.
