Ответом сэру Эрику был дружный стон. Мы помогли Мерику выбраться, отмотали десять кругов и пошли на западный выход, где Шиго споткнулся о замаскированный под мох камень. В общем, в тот день рощу мы покинули только окончательно выбившись из сил...
Дополнительным усложнением этой тренировки были разнообразные ловушки от наставников, что ставили их по роще. А когда мы только-только начали приспосабливаться, на нас начали одевать тяжёлые тренировочные утяжелители из дешёвого железа, что имитировали латы…
Были и весёлые моменты, конечно. Одной из отдушин от тяжёлых тренировок было состязание в стрельбе из лука, которое частенько проводилось с розыгрышем призов — самым метким стрелкам привозили из города что-то на выбор: вкусной еды или напитков, музыкальные инструменты, писчие принадлежности, или какие-то мелкие безделушки для игр или изготовления чего-то. Да и кузнецы ордена могли сделать для победителя какую-нибудь мелочь…
Среди нашей семёрки лучшим стрелком был Роберт. Тихий и скромный парень, но в стрельбе ему не было равных: Когда вверх подбрасывали круглую мишень, я не помнил ни одного случая, когда его стрела не вошла бы в центр…
Несмотря на то что это состязание я ни разу не выигрывал его любили всё — чаще всего лучший из семёрки просто заказывал вкусностей и делился с остальными соседями по комнате.
В целом, конечно, развлечений в монастыре было маловато. Это всё-таки было военное училище, а не дом отдыха. Однако и чёрном теле учеников не держали, позволяя в свободное время заниматься чем угодно, будь то чтение той немногой развлекательной литературы, что была в библиотеке, игры, или общение со сверстниками.
Иногда ученикам ордена приходили письма. Получить их было легко, а отправить — не очень, потому что для этого надо было выиграть какое-либо соревнование и заказать для себя бумагу и перо с чернилами. Стрельба была не единственной формой состязаний, что периодически проводились в монастыре. Просто так её не давали: надо полагать, это было одним из стимулов для старания. Впрочем, писать на момент обучение мне было некому, к счастью, и хотя Роберт предлагал пару раз заказать бумаги и для меня, но я отказался.
За годы обучения, я, в силу ментального возраста, смог ответить соседям, что были подрастающими детьми, на множество вопросов, и в результате они стали считать меня хорошим другом. Я не стал разубеждать их в обратном. А без моих слов, откуда им знать, что у человека вроде меня не может быть друзей?
