голос никак не показал своего отношения к моему выбору.
— Может, заодно расскажешь поподробнее о моём собственном задании в мире?
Тиал — особенный мир. Слова и мысли могут быть материальны. Даже сейчас, не стоит говорить об это открыто. Намерения могут быть видны тем, кто хочет их видеть.
— Совсем никаких ценных указаний?
— Живи, расти, обучайся. Мы ещё поговорим вновь.
Пустота вокруг меня на мгновение дрогнула непонятным ощущением, а голос собеседника стал будто бы затухать. Меня словно бы засасывало куда-то…
— Стой! Как мне вновь связаться с тобой?
— Ты разберёшься сам…
Придёт время, и я оставлю последнее слово за собой. Пусть и не в этот раз.
Пробуждение, к моему удивлению, было на редкость приятным. Мягкая и удобная кровать, лёгкий ветерок, и никаких неприятных ощущений в теле. Все части тела были при мне, а на месте отреза руки не было даже намёка на шрам. Я находился в той самой комнате, где оставлял свои вещи по дороге — и с шести других кроватей на меня с большим любопытством смотрело шестеро детей в возрасте 8–10 лет. Наконец, один из них, тот, что постарше встал и подошёл ко мне.
— Меня зовут Мерик. Вон тот рыжий — Зинго, братцы блондины: Рилс и Лонд, тихоня в углу — Роберт, и самый младший — Шиго. Рассказывай!
Как выяснилось впоследствии, представление, разыгранное мастером Лантом, служило одной цели — напугать меня. Перед первым комплексом изменений всех детей специально пугали — как я подозреваю для образования нужных гормонов в организме — и впоследствии изменяли биохимию таким образом, чтобы испуга как такового бы вообще не происходило. Подробностей детям, понятное дело не рассказывали, однако результат был налицо — испугать кого-то из учеников было невозможно, и на попытку застать их врасплох они реагировали только чуть расширенными зрачками. А с дальнейшим обучением и вовсе — мгновенным ударом или блоком. Правда, это касалось лишь физиологических реакций — много позже удалось выяснить, что саму эмоцию страха рыцари всё же были способны испытывать — просто в ответ вместо гормонов страха видоизменённый организм впрыскивал в кровь своеобразный боевой симулятор, проясняющий разум. Рассказ о том, как пугали меня, дети слушали с большим восторгом, а я же думал, что примечание ко второй строчке рыцарского кодекса здесь воспринимали, пожалуй, даже слишком серьёзно. Без страха встречай своих врагов...
Возможно, виной тому сказки и фантастика, однако от секретного ордена усиленных магией рыцарей я ожидал заметно большего чем приобрёл. Да, после множественных изменяющих воздействий стихии жизни средний выпускник Келлийского монастыря — так называлась крепость, где я учился — был более сильным, ловким, и выносливым — но отнюдь не кардинально. Пожалуй, если выражать это в цифрах боевой эффективности можно было сказать, что рыцарь-странник был способен относительно спокойно заменить в бою или победить в схватке 2–3 обычных рыцарей. Наибольший упор в тренировках и изменениях делался вообще на скорость бега и выносливость. Провинившихся учеников в крепости, помимо отправки на подсобные работы порой заставляли часами, если не сутками бегать вокруг крепости напролёт.
