Жители Арса были просты, понятны и прямы. Они высказывались там, где Ренегонцы предпочитали молчать, независимо от последствий. Открыто выражали как любовь, так и неприязнь: мне, впрочем, довелось ощутить на себе больше второго, чем первого. Сама их жизнь крутилась в основном вокруг непрекращающихся конфликтов с северными варварами, что накладывало свой отпечаток. Но вот Ганатра…
Разбираться в людях не так просто, как кажется на первый взгляд. За долгие годы детства своей новой жизни в Аурелионе я так и не смог выделить какой-то черты или стереотипа которые были в той или иной мере присущи всем жителям. Отчасти в этом было виновато отсутствие путешествий — почувствовать, чем дышат люди королевства сидя в окраинном баронстве сложновато. С Ренегоном и Арсом мне повезло — монастырь принимал в ряды учеников людей из самых разных слоёв населения, что хорошо позволило понять жизнь королевства, а северяне были примитивны, как обух топора. За месяц путешествия по Ганатре я посетил с дюжину деревень, пять мелких, и три крупных города. Они не сильно отличались от аналогичных городов других королевств — по моим впечатлениям, архитектурными изысками люди вообще не сильно увлекались. Большинство городов, замков и домов строились, казалось, по схожим шаблонам, и исключения из этого правила были немногочисленны и, как правил,о говорили о высоком достатке. Такими немногочисленными исключениями были, например, Келлийский монастырь, где я вырос, и Кордигард.
Я снял плотную кожаную перчатку, и задумчиво посмотрел на правую руку. За месяц путешествия мне уже удалось кое-чему научиться в искусстве смерти: от солнечного сплетения через всю руку по коже тянулась тонкая тёмно-серая нить омертвевшей плоти, заканчиваясь небольшим почерневшим шариком в центре ладони. Это была нить смерти — самый распространённый среди адептов искусства смерти способ контролируемо использовать энергию смерти, не вредя собственному организму. Сконцентрировав под своим контролем часть подвластной ему силы смерти, адепт целенаправленно убивал часть собственного организма, создавая своеобразную нить или канал из мертвечины — как правило, руки, хотя точкой выхода могла быть любая часть тела. Однако пролегающие через лицо чёрные полосы были слишком приметны, а направлять энергию ногами было бы весьма неудобно, поэтому я ограничился классической нитью, пролегающей неглубоко под кожей. Конечно, канал, направленные через один из кровеносных сосудов, был намного менее заметён, однако мне пока хотелось беречь себя от необратимых последствий. Подобную подкожную нить можно было вырезать, и затем на её месте выросла бы обычная, здоровая кожа. А вот вырезать из глубины руки омертвевший кровеносный сосуд было бы отнюдь не так просто…
