Вступивъ первоначально нѣсколько противъ воли на путь международныхъ сношенiй, Японiя, несмотря на гордость, присущую ей, имѣла мудрость чувствовать себя меленькой, признаваться въ этомъ и позволять себя учить. Первыми руководителями, которымъ она подчинилась, слѣдуетъ считать военныхъ инструкторовъ, которыми были сначала французы, а позже нѣмцы.
Странно то, что первыя войска, снаряженныя и обученныя по европейскому образцу, сражались не за независимость, но за единство японскаго отечества, единство, поколебленное возмущенiемъ самураевъ южныхъ клановъ[2]. Въ данномъ случаѣ вопреки суровому героизму древнихъ носителей мечей и ихъ начальника великаго Сайгоо, молодые солдаты принца императорской крови Арисугава показали несомнѣнное превосходство европейскаго метода обученiя. Вторичное испытанiе современной японской армiи имѣло мѣсто двадцатью годами позже, въ 1894-95 гг. въ столкновенiи съ Китаемъ. Ея успѣхи явились поразительнымъ открытiемъ для тѣхъ, кто сумѣлъ понять ихъ значенiе. Японiя насчитывала тогда только семь дивизiй, ея флотъ былъ въ зачаточномъ состоянiи, значительно уступая китайскому. Лишенная лучшаго изъ своихъ прiобретенiй, благодаря «дружескому вмѣшательству» сосѣдей. Японiя получила въ этотъ разъ одинъ изъ тѣхъ уроковъ, которые не забываются. "Кокуминъ Симбунъ" 11-го февраля 1910 г. высказывается по этому поводу въ слѣдующихъ выраженiяхъ:
«Мы узнали тогда, что самыя неоспоримыя права не имѣютъ никакой цѣны, если они не поддержаны соотвѣтствующею силою».
Полученное съ Китая вознагражденiе за военныя издержки было полностью израсходовано на созданiе основанiя морской и сухопутной силы, въ виду грядущихъ дней неизбѣжной мести. Число дивизiй было доведено до 13-ти, флотъ возросъ въ однородное цѣлое, состоящее изъ кораблей лучшаго типа. Военное обученiе въ казармѣ, подготовляемое шовинистическимъ воспитанiемъ въ семьѣ и школѣ, получило характеръ прозелитизма.
Тѣмъ временемъ японскiе войска, правда, въ небольшомъ количествѣ были привлечены къ участiю въ международной экспедицiи 1900 г. противъ боксеровъ. Тѣ, кто видѣлъ въ дѣлѣ японскiй экспедицiонный отрядъ рядомъ съ отрядомъ европейскихъ или американскихъ войскъ, понялъ, что Японiя въ тиши приготовляетъ крупное предпрiятiе.
Если бы поводъ къ столкновенiю не возникъ самъ собою, то вполнѣ вѣроятно, что японцы, употребившiе всю свою энергiю для образованiя армiи и флота, создали бы его сами.
Неудачная политика на корейской границѣ — я не скажу Россiи, — но отдѣльныхъ представителей администрацiи, послужила давно жданнымъ японцами поводомъ бросить перчатку могущественному врагу, чтобы отомстить ему за многiя оскорбленiя
