— Роман Владимирович, — размеренно произнес он таким тоном, как будто только что зашел в кабинет и никакого всплеска эмоций не было и в помине. — Хотелось бы напомнить, что вы решили стать сотрудником отдела расследований Службы правопорядка. Мы тут не играем в загадки. Если у вас есть какие-то мысли по расследованию вашего коллеги, то изложите их в письменном виде и представьте своему наставнику. А потом, может быть, если ваши мысли покажутся нам с капитаном Зориным разумными, мы примем их к сведению. Вам понятно?
— Но, товарищ майор… — Сечкин явно ожидал другой реакции на свои слова. — Вы не понимаете…
— Нет, это вы не понимаете, товарищ лейтенант! — жестко оборвал его Веденеев. — Есть порядок работы, который придумали задолго до вашего появления на свет, и вы еще слишком молоды, чтобы считать себя самым умным! В письменном виде капитану Зорину! Вам понятно?
— Понятно, — вздохнул Сечкин. Этот раунд он проиграл без вариантов.
— А если вам что-то не нравится, то вы можете зайти ко мне с листом бумаги и ручкой, — добил уже упавшего соперника Веденеев. — Я продиктую вам форму рапорта на увольнение.
И уже обращаясь ко мне, удовлетворенный начальник добавил:
— Калмыков, через десять минут жду у себя в кабинете! С материалами дела!
К моему удивлению, у себя в кабинете Веденеев вел себя не в пример спокойнее, чем я мог предположить. Конечно, товарищ майор не упустил случая выдрать меня за то, что в материалы расследования суют нос все кому ни попадя, но все это было как-то неискренне, понарошку.
Я даже начал подозревать какой-то подвох, потому что подобное поведение начальнику было несвойственно. Еще больше я удивился, когда, пролистав бумаги и похмыкав себе под нос, Веденеев решил оставить скоросшиватель у себя.
— Посмотрим вечером, что там твой брат по разуму насочиняет, — объяснил он мне, убирая папку в ящик стола. — Вдруг действительно ценная мысль проскользнет… А то всё возишься с этим делом, конца края не видно…
Я хотел было ответить, что дело вовсе не такое простое, как ему кажется, но потом решил всё-таки промолчать. Жизнь сама рассудит, кто из нас прав.
— И еще, Калмыков, — уже в дверях остановил меня Веденеев. — Сечкин не так прост, как может показаться на первый взгляд. Не надо нарываться на драку с ним. Он, если ты помнишь, шесть человек недавно убил и не поморщился. Он одаренный, и ему все твои разряды по рукопашному бою глубоко до одного места.
— Я понял, товарищ майор, — кивнул я, прикидывая, из каких побуждений начальник вдруг решил дать мне такой совет.
