Мое возмущение поведением Сечкина было настолько велико, что я даже не сразу осознал, что именно он сказал.
— Закрой папку и больше никогда не трогай мои вещи без разрешения! — стараясь выглядеть максимально солидно и грозно, сказал я своему новому коллеге. — Не знаю, где тебя учили манерам, но в нашем подразделении не принято засовывать нос в дела сотрудников без их просьбы.
Потом подумал пару секунд и добавил уже немного тише.
— И даже после их просьбы надо десять раз подумать, прежде чем лезть в чужие расследования. Инициатива, как правило, любит инициативного!
— Да ну тебя, — кажется Сечкин решил на меня обидеться. — Тоже мне, правильный нашелся. Ты когда спать ложишься, этический кодекс под подушку не кладешь? Если нет, то к врачу обратись. У тебя все симптомы перегруженности работой.
И Роман с видом оскорбленной невинности прошествовал к своему столу. Я же, матерясь про себя последними словами, бегло пролистал скоросшиватель, а затем спрятал документы в сейф. Нет, не то, чтобы я действительно переживал, будто что-то пропало, но как же я мог так пролететь?!
Если об этом узнает Веденеев, он бы наверняка не удержится от длинной пространной лекции на тему «Разгильдяйство молодых неопытных сотрудников как причина грядущего Апокалипсиса». Нечто подобное однажды уже демонстрировалось в отделе, когда Зуич показал материалы дела кому-то из экспертов: пытаясь объяснить им, что именно хочет получить в результате исследований улики. В тот раз начальник распекал нас всех около часа, и по итогу досталось всем, а Зуич еще неделю ходил, как оплеванный.
Я прямо таки представил себе скривившееся от недовольства лицо Веденеева и его преувеличенно ехидный голос, которым будет рассказываться, какой у нас в подразделении беспорядок, проходной двор и как любой желающий может свободно заглянуть в материалы расследований.
«И почему же так происходит?» — звучал набатом в моей голове голос начальника. — «Долгие размышления привели меня к печальному выводу. В этих бумажонках нет абсолютно ничего ценного, что стоило бы скрыть от посторонних глаз! Их можно вывесить на заборе, чтобы преступники всех мастей долго смеялись над содержимым, а затем добровольно пришли сдаваться, считая нас всех настолько же безграмотными, как и автор писулек, не считающий нужным хранить их в неприкосновенности!»
Откуда же всё-таки этот Сечкин свалился на нашу голову? Почему действительно руководство согласилось взять его на работу в Службу Правопорядка, причем не куда-нибудь, а сразу в наш отдел? Наверняка, это папа постарался. Решил, видимо, что если и прятать сыночка, то в наиболее приличном месте. А Веденеев и сделать ничего не смог…
