Скрывая картину, затрепетал шатер листвы. С досадой Михаил отстранил зеленый полог; ему требовалось видеть Лессу и принять решение. Что изменится, если он встретится с ней? Они понапрасну выжгут нервы. Ни ему, ни ей, как говорится, не суждено. Его ждут Врата, ее — вся жизнь. Михаил отступил в тень… Уже сейчас он для нее воспоминание, зачем что-то менять. Время лечит — так говорят Старые.
***
Пыль витала над колеей — горячей и пустой. Изгиб дороги намертво приковал внимание Лессы… Вот сейчас знакомая фигура выйдет из-за поворота, еще немного… Но только серебристое облако мошкары купалось в солнечных потоках.
Лесса прикусила губу; она дождется, чего бы ей это не стоило. Фэры не могли убить столь справного воина как Мик. Она верила.
— Сидеть на холодном вредно.
Лесса развернулась. Открыла рот, да так и застыла.
— Зубки блеск… — Михаил смутился. Слова вдруг исчезли. — Отомри, красотка.
— Сорг… — всхлипнула лакрийка. — Я тут как проклятая, а он живой… крадется… И я совсем…
Она рванулась к нему. Их губы слились ослепительной вспышкой тепла. Полузадушенный Михаил расслаблено опустился на камень. Впереди самое трудное.
— Ты вернулся, Мик. — Лесса расцвела улыбкой.
— Угу. — Михаил накрыл ладонями кисти ее перебинтованных рук, искалеченных огнем. — Больно?
— Скоро пройдет, — беззаботно ответила она. — Старые умеют лечить. А у тебя…? Ну-ка, иди сюда.
— Я в порядке, — пресек ее рвение димп. — Не о том говорим.
Лесса мгновенно сникла, как задутая ветром свеча:
— Ты не останешься? Хоть ненадолго…
— Я не могу. — Михаил досадливо сморщился. Зачем он вернулся к Лакри? Шел бы к сраной Вечности, согласно великому плану Т'хара… Проклятый старик вырвал его из Россы, бросил в ад, а сам… — Нам тут в некотором роде надо мир спасти…
— А после спасения? — прибегла к логике женщина.
Михаил не ответил, поскольку сам не знал.
— Иди в том направлении. — Лесса вымученно улыбнулась. — Там опасности нет аж до самого Белого Света. Разве только брэлы… Но ты их обойди, они так-то спокойные.
— Брэлы?
— Их не пропустишь. В это время они двигаются к морю Тарка; бредут, жуют и никого не трогают.
— Это намек? — Димп искоса глянул на лакрийку.
— Нет, — испуганно ответила она. — Что ты… Я ни капельки не жалею о нашей встрече. Честно. Помнишь, как мы прятались от дождя?
— Да. У меня, к несчастью, великолепная память.
— То, что было хорошим, оставим в сердце, плохим — в кулаке. Светлые воспоминания достойны. — Немного погодя Лесса добавила: — так Старые учат.
