.
Итак, отдельные деятели культуры и массовой информации способствуют формированию негативного отношения к русскому фактору в жизни кавказских этносов, представляют русскую культуру и способы управления, привнесённые русскими, в качестве глубоко чуждых местным культуре, традициям и менталитету. Активно внедряется идея «нашей земли» в противовес идее принадлежности к единой российской государственности. Всё это способствует формированию особого ментального фона, на котором разворачиваются уже гораздо более «осязаемые» моменты означенного «подъёма» этничности и представляющие его наиболее грубые и деструктивные политические формы.
Особую угрозу в этом смысле несёт в себе проект «Великая Черкесия». Уже сейчас многие представители «национального» черкесского движения безо всякого стеснения говорят о том, что политическая автономия — первый шаг к независимости, выходу из состава России и созданию суверенного государства. Разработкой этого проекта занимался целый «Черкесский институт», финансирующийся из-за рубежа. Кроме того, обращает на себя внимание НПО «Всемирное Адыгское Братство» (ВАБ) со штаб-квартирой в Лос-Анджелесе и представительством в Нальчике. Один из черкесских идеологов, Ахмат Исмагьил, являющийся автором выпущенной в 1996 году книги «Кавказская война», прямо заявляет о необходимости «…освободить Кавказ от России»[86].
Проявляясь на административном уровне, этот «подъём» порождает колоссальную диспропорцию в степени представленности «нетитульных» народов в органах республиканского и местного уровней власти, а также органах правопорядка. Характерным примером данной тенденции является изменение избирательного законодательства, предпринятое в 2000-м году в республике Адыгея. Это тем более вызывающий акт, если учесть, что на сегодняшний день Адыгея — единственный субъект Северного Кавказа, где русское население является численно преобладающим — 64,5 % на 2002 год[87]. Согласно принятому порядку формирования Совета представителей республиканского парламента, города Майкоп — 75 % из 154,6 тыс. человек — русские[88] и Адыгейск — русских — 19 % из всего 14,5 тыс. жителей[89], получили в этом органе равное представительство. Уже на этом примере можно себе представить примерные масштабы диспропорции в представительстве русских республики по сравнению с адыгами. Менее вопиющая, но в целом аналогичная ситуация характерна и для остальных национальных республик. Причём далеко не всегда вытеснение «нетитульных» народов из сферы управления сопровождается попытками правовой легализации этого процесса. Как правило, всё сводится к обыкновенной, негласной протекции, где решающим фактором становится пресловутая клановость.
