— Джордж, дорогой! Почему ты убегаешь от меня? — донеслось ему вслед.
Джордж влетел в дом через открытую дверную раму — он еще не установил дверь — и принялся вскрывать ящик, в который был упакован бластер системы Уэбли. Схватив его и установив рычажок на мощность смертельного выстрела, он повернулся к двери. Фигура матери уже стояла там.
— Разреши мне войти Джордж, — сказала она, — и я помогу тебе.
И она опять улыбнулась. Это ее голос, подумал Джордж. Точно, ее голос. Он весь дрожал при виде ожившей матери.
— Убирайся, или я буду стрелять! — крикнул он. — Назад, или я уничтожу тебя.
Он поднял бластер и положил палец на спусковой крючок. На мгновение он подумал о том, что она действительно могла быть его матерью, ведь она же сказала ему на смертном ложе: «Я всегда буду с тобой, Джордж, любимый. Всегда. И куда бы ты ни пошел, твоя старая мать защитит тебя». Но тут же Джордж вспомнил девушку с разноцветными глазами и монстра, и эти воспоминания помогли ему вернуться к реальности.
— Прими свой настоящий облик, иначе я убью тебя, — прохрипел он, чуть сильнее нажимая спусковой крючок, сильнее, еще сильнее, и думая о том, что будет, когда из бластера вылетит огненный луч и разорвет старое лавандовое платье и кружево морщин на ее горле, а затем он подумал о том, сможет ли вообще выстрелить, даже зная, что это не его мать, а всего лишь богохульная копия, взятая из его воспоминаний.
Джорджа пробил пот. Он уже начал потихоньку разгибать палец, лежащий на спусковом крючке, когда фигура его матери внезапно заструилась и изменилась.
— Ладно, ты победил, — сказала крошечная, тощая и эластичная фигурка, напоминающая гнома.
В принципе, она была гуманоидной, с толстыми, длинными и сильными на вид руками, но увенчанными тощими пальцами.
— Вряд ли ты стал бы стрелять в изображение своей матери, но я избавлю тебя от этого выбора. Вот моя настоящая форма. Теперь я могу войти?
— Нет, — рявкнул Джордж. — Оставайся, где стоишь, и скажи, чего тебе надо. И вообще, откуда мне знать, что это твой истинный облик?
— Думаю, тебе придется просто поверить мне на слово. Подумай сам: я достал три другие формы прямо из твоей памяти, понял? О чем первом ты подумал, а? О девушке из банка. Ты представлял ее не очень отчетливо, поэтому я слегка напортачил с цветом глаз. Затем ты подумал о монстре и уж тут постарался представить его на славу, и я показал его тебе во всех деталях. А тут ты вспомнил о матери, вот я и превратился в нее. Но теперь-то я совершенно в ином облике, ты ведь и думать о нем не думал, верно?
