– Нет, сегодня не холодно. Ты знаешь, как туда ехать?
– Пойдем пешком. Начало только через час.
Они перешли Большой Каменный мост, поднялись по улице Фрунзе, бывшей и будущей Знаменке, мимо Дома Пашкова и рудневского Министерства обороны и пошли по левой стороне Суворовского бульвара, который уже не был и еще не стал Никитским. Шуша развлекал Аллу, пересказывая истории, слышанные от отца. Дойдя до истории с портретом писателя Губарева в раме из сидения от унитаза, Шуша вдруг смутился – аристократическая девушка из Дома правительства и унитаз. Потом все-таки решился.
– Есть еще одна смешная история, – сказал он извиняющимся голосом, – но она немного… неприличная.
Алла оживилась, ожидая рискованной двусмысленности, и когда он дошел до унитаза, рассмеялась, поняв, что Шуша на самом деле абсолютный ребенок. Потом она всю жизнь дразнила его этим сидением и однажды даже собиралась подарить ему на день рождения его собственный портрет в такой раме, но, зная его обидчивость, не стала.
Они протиснулись сквозь толпу у входа в ЦДЛ. Билетерша взяла билет и сказала:
– Мероприятие отменяется. Чтец заболел.
Шуша остолбенел и продолжал стоять перед билетершей, не произнося ни слова. Алла взяла его за руку:
– Ничего страшного. Не расстраивайся. Пошли.
Они двинулись обратно. Первое время Шуша подавленно молчал и только ближе к Суворовскому бульвару пришел в себя, а на Большом Каменном мосту они уже болтали, как будто были знакомы с детства. Прощаясь, договорились завтра сходить на каток в Парк культуры. От “Ударника” Шуша пошел домой на Русаковскую пешком. Он был в эйфории.
– Ну, рассказывай, – строго сказал Сашка на следующий день. Они уже давно переселились на последнюю парту и жили своей жизнью, стараясь не слышать происходящего в классе.
– Рассказывать, строго говоря, нечего, – ответил Шуша, продолжая рисовать на листке из тетради в клетку голую женщину с плакатом “Сольемся в экстазе!”. – Завтра на каток пойдем, – добавил он еще более небрежно.
– Гениальный рисунок! – неожиданно сказал Сашка. – Подари.
– Бери.
– Это, конечно, Алла?
Шуша задумался. Алла? Несмотря на головокружение от встречи, он еще не мог восстановить в голове ее образ, отдельные фрагменты ее внешности не складывались во что-то целое. Вряд ли он мог бы нарисовать ее по памяти. Он пожал плечами.
– Конечно, Алла, – настаивал Сашка. – Напиши вот здесь: “Алла”.
– Сам пиши.
– Напишу, – Сашка аккуратно сложил листок пополам и убрал в портфель.
