— Постой, — сказал Чистяков, доставая из нагрудного кармана авторучку и блокнот, — это все я лучше запишу.
— Запишите. Только с записями поаккуратнее. И насчет главного конструктора Кошкина. В марте 40-го состоится испытательный пробег двух танков из Харькова в Москву. Кошкин будет лично перегонять один из образцов. Простуда плюс нервное напряжение — воспаление легких — одно легкое удалят — умрет в санатории осенью. Поберечь бы его не мешало.
— Понял. Должен признать, то, что ты знаешь о нашем довольно-таки засекреченном танке, сильно подтверждает твою версию о переселении души. Шофер Нефедов о таком явно ничего знать не мог. А вот насчет шпионов…
— Я вспомнил еще один эпизод, но он произойдет только вечером 3 сентября. В день вступления в войну Англии и Франции германская подводная лодка потопит неподалеку от берегов Ирландии пассажирский лайнер, следующий в Канаду. Названия его я не помню, но заканчивается оно, как и потопленная в прошлую мировую войну «Лузитания» на «-ния». Погибнет часть пассажиров и экипажа. Будет большой шум и возмущения обеспокоенной международной общественности. Немцы будут все отрицать. Через время Геббельс даже выступит с обвинением самой Англии. Дескать, по приказу Черчилля в трюм этого парохода они подложили бомбу с часовым механизмом. Доказательства вины фашистов всплывут только после конца войны… Хотя, если к моим доказательствам знания мной будущего относиться предвзято, то можно предположить, что подложенная в трюм корабля бомба действительно может иметь место. И тут уже просто варианты, кем именно подложенная: англичанами? немцами? американцами? нами?
— Тут, Саша, я, наоборот, с тобой не согласен. Для такого махонького штришка, подтверждающего твою версию, чтобы я тебе поверил, подрывать целый пассажирский пароход? Оно того явно не стоит. Кроме того, я хоть и не судостроитель, но могу с уверенностью сказать, что для потопления современного крупного судна нужно довольно много взрывчатки. Тут парой десятков килограмм точно не отделаешься — такую пробоину вполне можно временно заделать. Для иностранных шпионов, думаю, это довольно сложная задача. Если же 3 сентября такой случай действительно произойдет, мое доверие к твоему рассказу еще больше укрепиться.
Они посидели, молча обдумывая сказанное друг другом.
— Слушай, а как тебя звали в будущей жизни? — нарушил тишину Чистяков.
— Алексей.
— Алексей… Алеша… Но я тебя буду по-прежнему называть Сашей. А чей ты, говоришь сын?
