— Чемодан у тебя готов?
— Завтра к вечеру приготовлю. Но я не хочу, чтобы Клава об этом всем что-нибудь знала. Поэтому смогу вам передать его только в утреннее или дневное время. Получается, не раньше чем послезавтра, 29 августа. И, по моим расчетам, сделать это надо не позднее 1 сентября. Значит, у нас с вами будет всего три дня. Как его вам безопасно передать — еще не думал.
— А давай так: я иногда после работы домой езжу тоже на заводской машине; также вполне возможно, что и в дневное время, мне опять нужно будет посетить Госпром или другое место. Если я завтра к вечеру убеждаюсь в твоих словах и соглашаюсь на твое предложение (о чем скажу по телефону), постарайся с 29 по 31 число в рабочее время находиться у себя дома. Я если выеду с завода — позвоню тебе в квартиру из попутного автомата (номер знаю — с Клавой перезванивались) и назначу, где мы с тобой встретимся. Ты вынесешь чемоданчик, станешь в условленном месте, я тебя подберу, проедем пару кварталов, и я тебя высажу. Чемодан я просто отнесу к себе в квартиру, спрятать от домашних — есть где. Годится?
— Пожалуй, да.
— Тогда еще вопрос, который подразумевает, что я склоняюсь к тому, что верю тебе: а что все-таки будет с нашей страной? Хотя бы вкратце.
— Я очень надеюсь, что надвигающиеся события мне удастся изменить в лучшую сторону. Но если нет… Ладно, вкратце, так вкратце, как это было в моей истории. В 41-ом году, как я уже сказал, под Гитлера уже легла практически вся Европа: одни страны стали его союзниками, другие он разгромил и оккупировал. Швецию и Швейцарию специально оставил нейтральными, для своего удобства, не трогал и лежащую за дружественной Испанией Португалию. А 22 июня напал на нас. Едва не захватил Москву, занял почти половину европейской части СССР, дошел до Волги, лишь после многомесячного сражения в полностью разрушенном Сталинграде, наши погнали его обратно. Воевали до мая 45-го. Штурмом взяли Берлин. Победили. Но какой ценой! Повторюсь: потеряли погибшими, по разным оценкам, 20–30 миллионов человек. Немцы в эту войну будут совсем не такими цивилизованными европейцами, как, говорят, были в прошлую. Они будут хуже зверей, особенно с мирным населением. В Белоруссии погибнет четверть населения. Представляете? Каждый четвертый! Фашисты построят лагеря смерти, где людей, как на конвейере, будут травить выхлопными или ядовитыми газами, а трупы закапывать или сжигать. Евреев и цыган станут уничтожать поголовно, от мала до велика, только по национальному признаку. Уничтожать или в промышленных масштабах в специально для этого построенных лагерях смерти, или по старинке в оврагах, рвах и ямах на окраинах городов и поселков с помощью огнестрельного оружия. Там их будут или косить из пулеметов тысячами, или буднично и планомерно расстреливать из пистолетов в затылок, с немецкой аккуратностью наваливая трупы слой за слоем. Харьков будет довольно быстро, без особого сопротивления, захвачен 24 октября 41-го. Большинство заводов перед этим удастся эвакуировать за Урал. Вы с семьей и с нашим паровозостроительным уедете в Нижний Тагил. Там будет налажено производство танков Т-34, над прототипом которого вы сейчас и работаете. Харьков окончательно освободят только 23 августа 43-го года. После освобождения в городе останется меньше 20 % жителей…
