— Загадками говоришь, Саша. Загадками. Прямо какой-то шпионский роман получается, — Чистяков посмотрел на часы. — Ладно. Полчаса я выкроить сумею. Время у меня есть. Давай поговорим.
Дальше они ехали молча. Миновав площадь Руднева, Чистяков свернул вправо на узкую боковую улочку, покрытую разбитой и частично утонувшей в засохшей грязи брусчаткой, отъехал метров триста от проспекта Сталина и, остановившись в тени четырехэтажного дома, заглушил двигатель:
— Говори.
— Григорий Порфирьевич, а вы меня хорошо знаете? Давно?
Чистяков повернулся к «Нефедову», какое-то время молча смотрел на него и ответил:
— Клава меня с тобой познакомила. Когда вы уже поженились. Но сказать, что я тебя знаю достаточно хорошо, не могу.
— А мы с вами часто общались? Как человека вы меня хорошо знаете? Я имею ввиду мой характер, мой интеллект, мой разум, мой культурный уровень вам знакомы?
— Да нет. Я только с Клавой общался. И на работе, и когда ее к институту готовил. С тобой, Саша, можно сказать, просто здоровались при встрече. А встречались мы нечасто. Что ты за человек — я не знаю. Извини.
— Ясно. А в необъяснимые чудеса вы верите?
— Что ты имеешь в виду? Какие такие чудеса?
— Когда я всем рассказываю, что потерял память — это правда, но не вся, точнее даже совсем неправда. В это трудно поверить, но здесь, — «Саша» постучал себя согнутым пальцем по покрытому свежими шрамами лбу, — не Нефедов. Не знаю, каким образом, но при автомобильной аварии в голове Нефедова произошла полная замена разума. В ней сейчас разум уже не его, а мой. Разум человека из 2012 года. Я тоже ехал на машине, совсем другой машине в своем 2012 году и тоже в Харькове. И на том же самом месте, где и Нефедов, попал в аварию. Число и месяц — те же. Потерял сознание — очнулся: тело чужое, город тот же — Харьков, но год — 1939-й. Я понимаю, что это звучит совершенно дико и не правдоподобно. Даже фантастично. Вы в полном вправе считать, что я или сумасшедший, или, зачем-то, шучу, или — это какой-то заговор против вас со стороны, допустим, НКВД или иностранной разведки. Но я все же попробую вас убедить, что говорю правду.
— Саша, можно мне продолжать вас так называть? («Саша» кивнул). А зачем вы это мне рассказываете? Если вы сами в это верите — вам, уверен, лучше обратиться в соответствующие органы. Или к врачам. Пусть они и разбираются.
— Думаете, они мне поверят?
— Кто знает? — пожал плечами Чистяков. — Возможно, вы сможете это чем-то доказать. Но я-то к этой вашей
