— Ты был в плену? — сообразила хранительница.
Отвечать я не собирался. У меня и самого, знаете ли, накопилось немало вопросов.
— А что это только что было? — полностью игнорируя женщину, поинтересовался я.
— Ты о чём? — откликнулся стоящий рядом Гааль.
— О чём я? Ну как минимум о том, что нас только что чуть не прикончили вампиры. Вампиры! Ты же говорил, что тёмные существа не могут попасть в наш мир! Что здесь делают вампиры?!
Быстро регенерирующая рука избавляла от чувства боли, но не избавляла от эмоционального шока. И сейчас, когда всё затихло, накопленные за время битвы эмоции со свистом полетели в Гааля.
— Ну, во-первых, друг мой, я не говорил, что они категорически не могут этого сделать. Возможности имеются. Как минимум, твоя встреча с марглом — прекрасный тому пример. А вообще, насчёт вампиров, так они вовсе не тёмные.
Говорить, что я ничего не понял, не стал. Всё и так было понятно по моему лицу.
— Вампиры — точно такие же обитатели земного мира, как и обычные люди, — пояснил Гааль. — Да, в сущности их меньше, чем людей, а в средние века они так и вовсе пережили период серьёзных гонений, но сейчас… — хранитель пожал плечами, — сейчас у них всё просто отлично.
— Т-т-то-о е-есть к-к-как это? — вмешался очкарик. — В-вампиры в-в-всегда жили среди нас?
— Скажу больше, друзья мои: вампиры правят этим миром. Из тени, скрываясь от лишнего внимания, но правят.
— Н-наш п-президент вам-вампир?
— Нет, не в этом плане, — предположение очкарика развеселило хранителя. — Президенты тут не при чём. Президенты, политики — это всего лишь ширма. В основном кровопийцы являются владельцами именитых брендов со всех сфер человеческой жизнедеятельности — начиная с производства товаров, гджетов, поставки сырья, переработки, заканчивая сферой обслуживания. Они не изобретают ничего сами, среди вампиров никогда не было выдающихся учёных. Они просто пользуются. Как правило, у большинства вампиров, помимо регенерации, есть навык гипноза. За счёт него они и существуют. Обычные паразиты.
— Тот вампир сказал, что рано или поздно они захватят мир, — напомнил я.
— Ну очевидно же, друг мой, что среди вампиров, как и среди людей, есть разные личности. Кто-то поклоняется силам тьмы, а кто-то наоборот на стороне светлых. Существуют даже целые вампирские кланы, практикующие работу с тёмной энергией. Но это не значит, что они столь же сильны, как хранители. Просто пытаются кому-то что-то доказать. Война, друг мой, это всего лишь вечная война. То же самое противостояние света и тьмы, но только в уменьшенном масштабе. Тёмные вампиры противостоят светлым хранителям; светлые вампиры помогают нам; но, по сути, как такового разделения нет. Вампиры, так же как и люди — есть хорошие, а есть не очень. Сейчас нормы хорошего и плохого размыты. Если во времена так называемой эпохи богов, существовавшей за несколько тысячелетий до античности, всё было чётко и ясно — одни поклонялись свету, презирая грех и прочие непритязательные состояния души, а другие поклонялись тьме, желая уничтожать всех и вся, наслаждаясь прелестями грехопадения, отчего между хорошими и плохими постоянно велись войны, то с наступлением античности всё стало размываться. Сегодня война ведется не на полях сражений, а конкретно внутри каждой отдельно взятой личности. И все вы, друзья мои, жили и живёте в этом мире. Все вы знаете, что люди зачастую в своих поступках склоняются к тьме. Именно поэтому с каждым днём у бонумов всё меньше и меньше шансов на победу. Хотя, им ведь даже не нужна победа — они всего лишь хотят вернуть баланс на прежнее место.
