— Лигабис кум синьо нигро! Лигабис кум синьо нигро! — раз за разом повторяла она, возводя руки к потолку. Медленно, но верно, мышцы заднего прохода стали сжиматься. Впервые за двадцать лет мне захотелось в туалет — не по естественным причинам, а от чувства ужасного страха. Хоть, по сути, ничего страшного и не происходило, но наблюдать за поехавшей, стоящей в паре метрах от тебя, крайне страшно. Особенно, если она поехала таким вот нестандартным методом.
И как только я уже начал успокаиваться, думая, что слишком себя накручиваю, как комнату заполнил неприятный сквозняк. Всё бы ничего, но дальше хуже — затряслись стеллажи, забренчали бьющиеся друг о друга склянки и бутылки.
Дело пахло жареным.
Схватился за руку — в районе предплечья возникло чувство неприятного жжения. И чем дольше и громче ведьма (теперь уже и так её обозвал) повторяла заклинание, тем сильнее становилось жжение. Сначала это было терпимо — просто немного чешется. Но вот дальше начало казаться, будто кожу раздирают сотни когтистых лап. С одной маленькой точки боль выползла наружу, заполняя собой всё вокруг. Благо, хоть выше руки не пошло.
Естественно, как только всё стало совсем плохо, интерес взял верх, и я решил посмотреть. Только задрал руку, чтобы закатать манжету, как тут же понял — твою ж мать! Как же больно! Лучше уж не двигать. Пускай лежит дальше. Посмотрю потом. Не очень-то и хотелось.
Спустя минуту представление закончилось. Болезненное чувство в районе руки постепенно отступало. Девушка вернулась в привычное состояние: голова опустилась, зрачки встали на место. Конечно же, как только отлегло, я решил взглянуть снова. На этот раз даже вышло расстегнуть пуговицу. Но задрать рубаху было всё так же трудно.
Пытаясь аккуратно освободить предплечье, краем глаза я заметил, как девушка вынимает кинжал. Не успел я опомниться, как она схватила мою руку крепкой хваткой, потянула за рубашку, а затем молниеносно полоснула остриём по ткани. Рукав распался на две части. Я чуть вскрикнул от приступа резкой боли, но быстро осёкся, глядя на открывшийся вид. Перед глазами встала ужасная картина — багровое, выжженное пятно занимало чуть ли не всю внутреннюю сторону предплечья. Наиболее красным было место в середине. Только ближе к изгибу покраснение медленно спадало на нет. Отметка пульсировала — как в болевом, так и визуальном смысле. Внутри горел горел огонь, пытавшийся вырваться наружу. Он растекался по венам, но быстро гас за пределами овала. Тут же вспомнилось лицо Гларха. Может, он просто слишком часто злоупотреблял чёрными метками, что теперь сам весь как одна большая метка? Да уж… чего тебе не занимать, так это умения испоганить всю атмосферу своими дебильными мыслями…
