— Люди запутались, забыли своих создателей. Я всего лишь хотел попросить их не мешать нам спасать мир, но они слишком глупы и тщеславны, чтобы допустить исход, при котором кто-то будет решать за них. Я был в этом зале уже три раза. Три раза я просил их дать нам свободу действий, дать нам разобраться со всем самостоятельно. Но каждый раз слышал одно и то же. Если пытаться решить все диалогом, никто даже не станет нас слушать. Но если попытаться запугать, у нас ещё есть шанс.
— Шанс? Шанс на что?
— Люди не справятся со всем сами. А мы не справимся, если нам будут мешать. Поэтому единственный выход — изменить мир, вернув всё на свои места. Боги вернуться в Олимп, возобновив правление, а люди будут делать так, как им прикажут.
Я не верил собственным ушам.
— Да ты сбрендил. Единственный, кто здесь запутался, это ты, — указательный палец уткнулся в грудь хранителю. Ещё никогда я не вёл себя так нагло по отношению к нему. Но ведь и он никогда прежде не вёл себя так несуразно.
Пока мы разговаривали, за пределами помещения происходила самая настоящая бойня. Солдаты, которым не посчастливилось оказаться в зале, были давно мертвы. Качок на пару с вампиром развлекались за дверью, со стороны которой доносились истошные крики, напуганных до смерти людей. Очень быстро страх перерастал в ужас и все, кому не посчастливилось столкнуться с вампиром или качком, кричали уже от боли. Мучительной предсмертной боли…
Автоматных выстрелов не было — только чёткие, одиночные пистолетные. Солдаты попросту не успевали отвечать Маэлу. Толпа паникующих не позволяла нормально прицелится, а скорость вампира не давала ни шанса на спасение.
— Друг мой, я бы очень не хотел, чтобы ты оказался по другую сторону баррикад.
— Друг?! — не унимался я. — Никакие мы, на хрен, не друзья! Ты сбрендил! Не знаю, почему, не знаю, с чего ты решил, что можешь решать за человечество, но это не так! Кем бы ты ни был, не тебе решать, как жить этой цивилизации!
— Ты не знаешь об этом, почти никто об этом не знает, но когда-то давно, около двух тысяч лет назад на наш мир было совершено ещё одно покушение. Гларх, развративший греческий народ до невероятных масштабов, сумел вторгнуться на землю со своей армией. И тогда мне пришлось пожертвовать самым ценным, что у меня было, ради спасения человечества. Я отмотал время на несколько недель назад. Первый раз, второй, третий. Я отматывал до тех пор, пока не понял, что есть только один выход — выполнить требования Гларха и отдать ему свою возлюбленную.
