От этих слов Танский монах покраснел до ушей и, испытывая жгучий стыд, не осмеливался поднять голову.
Рядом с ним стоял Чжу Ба-цзе и, выпятив свое свиное рыло, маслеными глазками смотрел на государыню, а она и в самом деле была хороша собой. Вот послушайте, какие про нее стихи сложены:
Бровки ее блестят, словно крылышки пташки малой,
Лоснится кожа ее, будто смазанная салом,
С персиковым цветком схож ее лик нежно-алый,
Скрытый, как тучкой луна, узорчатым опахалом,
Узел тяжелый волос красивым шнурком золотистым
В три переплета красавица перевязала.
В узел этот продела бронзовые спицы,
С шишечками из яшмы, жемчуга и опала,
Шелк одеянья ее, словно вода, струится.
Брошена на плечо перевязь цвета коралла,
Голубизна речная в светлых очах таится…
Может ли с ней Си-ши пленительная сравниться,
Иль Чжао-цзюнь, прославленная царица,
Чья красота подобной себе не знала?
Стан ее гибче ветви плакучей ивы,
Легкость походки ее у всех вызывает зависть,
Ножки ее малы, как священного лотоса завязь,
И, как побеги бамбука, руки нежны и красивы.
Людям простым она гостьей небесной казалась,
Обликом светлым своим и одеждою прихотливой,
Словно с девятого неба на землю решила спуститься,
Где красота ее яркой звездою сияла!
Можно ли видом подобным и прелестью небывалой,
Пусть лишь однажды узрев их, на веки веков не плениться?
Дурень, разглядев все прелести государыни, не мог удержаться от восторга. Изо рта у него потекли слюнки, сердце забилось, весь он как-то размяк, и ему казалось что он тает, словно снежный лев у жаркого костра.
Менаду тем государыня подошла к Танскому монаху, взяла его за руку и нежным голосом проговорила:
– О, брат императора! Прошу тебя сесть в колесницу. Мы отправимся с тобой во дворец, в зал Золотых колокольчиков, и там обвенчаемся.
Несчастный Танский монах дрожал всем телом и едва держался на ногах, словно пьяный или безумный.
Сунь У-кун, находившийся рядом, подбадривал и наставлял его:
– О мой учитель, нельзя быть столь застенчивым. Прошу тебя, прими предложение государыни и займи место в колеснице. Надо поскорее выправить подорожное свидетельство. Останешься здесь, а мы отправимся за священными книгами.
От волнения Танский монах не мог произнести ни слова. Он погладил Сунь У-куна, и слезы брызнули у него из глаз. Однако Сунь У-кун быстро проговорил:
– Учитель! Не надо огорчаться! Такое счастье редко кому выпадает на долю! Чего же еще желать?
Танскому монаху ничего не оставалось как последовать совету Сунь У-куна. Он незаметно смахнул слезы и, притворившись веселым, приблизился к государыне и…
