– Вы ведь конкурист, правда? Что привело вас в конкур?
– Это, можно сказать, наследственное. – Кэл отбросил журнал и, поднявшись, потрепал по крупу ближайшую к себе лошадь. Он был всего на пару сантиметров длиннее меня, хотя такой поджарый, что казался выше. – Мама ездила, когда мы с сестрой были еще совсем детьми, и вроде как подражали ей. Шли по пятам. Или по стопам. Как угодно. – Он заулыбался.
Надо признать, что обаяние, у Кэла имелось. Неудивительно, что прежде чем он оказался в опале, у него было много клиентов и поклонников. Правда, я уже давно усвоила одно важное правило: внешность может быть обманчивой. Иные из самых закоренелых преступников, каких мне удалось разоблачить, или тех, кто, благодаря моему отцу был осужден, могли показаться самыми славными людьми на свете.
– Ясно, – сказала я. – Хорошо, а что вас больше всего привлекает в этом виде спорта?
– Лошади, разумеется. Хотя скорость и азарт это тоже здорово. – Кэл посмотрел на меня. – Слушайте, а что это вы ничего не записываете, ну, как у вас там положено? Я ведь жемчужины мудрости вам преподношу, между прочим! – Он пригляделся внимательнее, и улыбка на его лице постепенно погасла. – Погодите, что-то ваше лицо мне знакомо. Не вы ли вчера болтались в компании Пейтон Эванс?
Так-с. А я-то думала, он не видел нас после того, как Пейтон финишировала.
– Ну да, – призналась я. – У нее я тоже брала интервью.
– Ах, вот как… – Дружелюбия у Кэла заметно поубавилось. – В таком случае, вот вам кое-что еще для выполнения классного задания: мир больших скачек – дело суровое, это вам не игры с маленькими лошадками, ясно?
– Боюсь, не совсем. – Внезапно почувствовав тревогу, я отступила на шаг назад.
Глаза у него подозрительно сузились.
– Я хочу сказать, – едва ли не прорычал Кэл, – что в этом спорте нет места для маленьких девочек. Можете передать это своей приятельнице Пейтон Эванс, когда снова будете «брать у нее интервью». А теперь, если не возражаете, у меня дела.
И, ворча что-то себе под нос, он зашагал прочь и вскоре скрылся за углом. Чувствуя, как колотится в груди сердце, я мешком привалилась к стене. Понятно, что мне надо было последовать за ним, посмотреть, куда он направляется. Но после только что прозвучавшей угрозы, как-то не особенно хотелось снова лицезреть его.
«Если это и впрямь угроза», – подумала я про себя, пытаясь привести в порядок свои мысли. Но в любом случае столь странное поведение – вполне достаточная причина оставить его в списке подозреваемых.
