Вопреки тому, на что надеялся М. Бегин, в периоды осложнений в переговорном процессе американские руководители отнюдь не были готовы отстаивать израильские интересы. Осознавая, что взгляды администрации Дж. Картера ближе к его позиции, чем к отстаиваемой израильскими руководителями, и веря в то, что роль посредника сковывала администрацию США и не давала им возможности сильнее надавить на Израиль, чтобы М. Бегин был вынужден согласиться с его требованиями, А. Садат призывал президента США стать арбитром и представить на рассмотрение его собственные предложения.
М. Бегин не считал, что резолюция № 242 обязательно должна применяться в отношении Западного берега, тогда как американцы настаивали именно на этом. Кроме того, стороны разошлись в оценке израильской стратегии создания там еврейских поселений. По причине американской озабоченности защитой А. Садата от его арабских критиков, а также потому, что Дж. Картер и С. Вэнс считали, что Израиль должен пойти на значительные уступки, американо-израильские разногласия периодически становились очень резкими. В Израиле даже активно обсуждался вопрос, стоит ли вообще осуществлять основные переговоры с участием представителей США или же их лучше вести напрямую с египтянами без посредников. Опасения X. Вейцмана относительного того, что американцы полностью встанут на сторону А. Садата, привели его к выводу, что Израилю следует стремится к прямым переговорам, сведя к минимуму американское участие. Его контакты с А. Садатом и другими египетскими официальными лицами позволили ему сделать вывод, что «можно быстрее прийти к соглашению с Бутросом Гали [он был в то время государственным министром иностранных дел Египта], чем с Альфредом Атертоном»[48].
Однако именно такая перспектива пугала американцев больше всего. Коль скоро идея созыва нового раунда Женевской конференции по Ближнему Востоку оказалась мертворожденной, американские дипломаты вернулись к парадигме эксклюзивного патронажа ближневосточной политики. Вновь, как и во времена Г. Киссинджера, им был важен не столько мир на Ближнем Востоке, сколько гарантии сохранения статуса США как единственной сверхдержавы в этом регионе. Именно с этой целью Джимми Картер инициировал встречу в верхах, которая должна была пройти на территории США, в Кемп-Дэвиде, в сентябре 1978 года.
Представления А. Садата и М. Бегина о смысле этого саммита были весьма различными. А. Садат продолжал отстаивать точку зрения, согласно которой в ситуациях противоречий между сторонами представители США взяли бы на себя роль арбитров. А. Садат видел, что американцы склонны поддержать его в значительно большей степени, чем израильтян, и был заинтересован поэтому в совместном американо-египетском давлении на Израиль. М. Бегин, М. Даян и Э. Вейцман продолжали возражать против того, чтобы американские представители отходили от позиции нейтральных посредников. Представители Египта и США сошлись во мнении, что США станут «полноправным партнером» в переговорах. Примечательно, что только они использовали эту формулировку; израильские руководители отказывались принять любое изменение роли США в переговорах. Так и не достигнув взаимопонимания, стороны сошлись лишь на том, что допустили двоякое толкование значения и скрытого смысла этого термина; каждая сторона была вольна интерпретировать его так, как захочет. М. Бегин не скрывал своего несогласия с усилением роли представителей американской администрации в переговорах, сказав в интервью журналу
