.
Когда Дж. Форд источал комплименты И. Рабину за проявленное им мужество во имя мира, он хорошо знал, что ни в какой мир с Египтом И. Рабин не верил, а движим был стремлением получить дипломатическую, военную и финансовую помощь от Соединенных Штатов. Фактически для И. Рабина не американо-израильский Меморандум о взаимопонимании был приложением к соглашению с Египтом, а соглашение с Египтом было приложением к договорам о сотрудничестве с США.Уже после того, как Соглашение и Меморандум были подписаны, Г. Киссинджер высказал Дж. Форду уничижительную критику в адрес израильских руководителей: «Встреча с израильтянами оставила у нас неприятное послевкусие. Они были вероломны, мелочны, лживы [в оригинале — treacherous, petty, deceitful} — они совсем не относились к нам, как к союзникам»[17]. Дальше он счел уместным процитировать слова президента Египта, никак не отмежевавшись от них: «Садат сказал, что их стратегия состоит в том, чтобы продать его землю нам в обмен на оружие, которое они будут использовать для того, чтобы предотвратить дальнейшую передачу каких бы то ни было территорий»[18]. Эта беседа госсекретаря Г. Киссинджера с президентом Дж. Фордом имела место спустя всего сутки (!) после того, как И. Рабин рассказывал депутатам Кнессета о том, какие замечательные перспективы в американо-израильских отношениях якобы открывает подписанное Соглашение.
Спустя считанные месяцы, 1 января 1976 года, Дж. Форд в письме И. Рабину пошел еще дальше, прямо выразив свое несогласие с курсом израильского правительства: «Чтобы избежать каких бы то ни было недоразумений в будущем, я хочу четко дать понять, что позиция Израиля по поводу резолюций Совета Безопасности ООН № 242 и № 338, которую Вы передаете в своем письме словами “мы не можем примириться ни с какими изменениями в формулировке толкования положений этих резолюций”, не совпадает с нашими взглядами»[19]. Президент и госсекретарь США требовали от израильских руководителей дальнейших территориальных уступок, и этот факт не могли скрыть даже самые вежливые формулировки, использованные ими.
В целом же три года работы первого правительства И. Рабина были очень сложными. На Израиль в то время обрушилась волна террора: 11 апреля 1974 года шестнадцать человек, из которых восемь были детьми, были убиты и десятки — ранены при нападении трех боевиков из т. н. Народного фронта освобождения Палестины Ахмеда Джибриля на несколько жилых домов в городе Кирьят-Шмона недалеко от границы с Ливаном; 15 мая того же года 29 человек, среди которых 28 — дети, были убиты и семьдесят — ранены в ходе захвата здания школы в Маалоте боевиками конкурирующей организации — т. н. Демократического фронта освобождения Палестины Наифа Ха-ватме; 13 июня того же года четыре террориста, вооруженные автоматами, проникли в кибуц Шамир в Верхней Галилеи и убили трех безоружных женщин; 19 ноября того же года террористы, вооруженные автоматами Калашникова, осколочными гранатами, ножами и топором, прорвались на территорию Израиля со стороны иорданской границы и захватили жилой дом в Бейт-Шеане — в ходе этого теракта ранения получили более двадцати человек. 5 марта 1975 года высадившиеся с моря террористы из организации ФАТХ захватили гостиницу «Савой» в Тель-Авиве, убив восемь человек. Спустя менее чем два с половиной месяца после подписания израильско-египетского соглашения, 10 ноября 1975 года, египетский представитель в ООН проголосовал за резолюцию № 3879 Генеральной Ассамблеи ООН, которая ставила Израиль в ряд с государствами, практикующими апартеид, такими, как Южная Африка и Родезия, и постановляла, что сионизм — это форма расизма и расовой дискриминации. Резолюция была принята 72 голосами «за» при 35 «против» и 32 воздержавшихся
