– Разумеется, эта деталь многое изменит, – согласился я. – Более того, она дает огромный простор для маневра. Подобный поворот событий устроит всех – не только Помпу. Показания двух человек куда лучше, чем одного. А если уж три человека начнут утверждать одно и то же, тогда вообще все будет прекрасно. Как вы думаете, а ваша мать сможет припомнить, что дверь была открыта?
Она отвела взгляд и, чтобы скрыть смущение, потянулась за кувшином и налила себе треть стакана молока. Я не винил ее. Девушка была слишком молода и неопытна и потому оказалась не готова к неожиданным вопросам.
– А знаете, мне и вправду хотелось есть и пить, – призналась она, отставив в сторону пустой стакан. – Что же касается вашего вопроса о маме… Не могу на него ответить. Я не спрашивала ее об открытой двери. Сами понимаете, не до того было. Но я практически уверена, что, когда спрошу ее, мама наверняка вспомнит, что и она видела дверь открытой. Она очень наблюдательна, и у нее превосходная память. Не сомневайтесь, с этим проблем не будет. Согласитесь, в этом случае все прояснится?
– Ну, отчасти тучи рассеются, – не стал спорить я. – Но знаете, будет еще лучше, если вы припомните, что сначала несколько раз видели дверь открытой, а потом, когда выходили в последний раз, заметили, что она закрыта. Вот это будет вообще здорово. Надеюсь, у вас тоже прекрасная память. Отчего же тогда не попробовать такой вариант?
Однако она решила проигнорировать предложение малознакомого человека и не стала усложнять свою версию. Нет, она хорошо помнит, что дверь все время оставалась открытой. Более того, она помнит, как сама ее закрыла, когда братья вместе с матерью и Дэниелом Баром отправились наверх за Флойдом Уиттеном. Я решил на нее не наседать. Пока мы наводили на кухне порядок и убирали продукты в холодильник, я сказал, что она чертовски здорово поступила, рассказав о двери. Теперь благодаря ей у Помпы появилась серьезная надежда на спасение. Кроме того, я пообещал, как только проснется Вулф, тут же сообщить ему прекрасные новости. Мы вместе поднялись наверх. На прощание она с дружелюбной улыбкой протянула мне руку. И крепким же оказалось ее рукопожатие. Затем я улегся в постель и мгновенно провалился в сон.
Мои глаза распахнулись сами собой. Мне это не понравилось. Я никак не мог взять в толк, почему мне больше не хочется спать. Увидев, что в окна льется яркий солнечный свет, я кинул взгляд на часы. Четверть десятого. Меня как пружиной подбросило. Вскочив с кровати, я кинулся в ванную, оделся со скоростью молнии и сбежал по лестнице на кухню узнать у Фрица, проснулся ли Вулф. Выяснилось, что Вулф, как обычно, позавтракал в четверть девятого и сейчас наверху – возится в оранжерее. Только что Фрицу по внутреннему телефону звонили гостьи из Южной комнаты, и вот теперь он готовил им завтрак. Поскольку я уже успел перекусить на рассвете, голод меня не мучил, и я ограничился стаканом апельсинового сока, тостами и кофе, после чего, перепрыгивая через три ступеньки, понесся на крышу.
